Его лицо было мягким и по-детски нежным, лишенным злости, к которой она уже привыкла за последние дни. Она не удержалась и легонько провела рукой по его щеке, ощущая едва появившуюся щетину. Господи, как она любила его! Но все кончено, к сожалению. Слишком поздно.Она задумалась, пытаясь вспомнить, когда же именно влюбилась в него. Может быть, в тот первый вечер, когда танцевала с ним у Стивенсонов? Он тогда еще не знал, кто она, и всячески подтрунивал над ней. А может быть, в первую брачную ночь? Тогда ей было очень больно, но Делани был исключительно нежен и ласков. Ей стало грустно и обидно, что так все кончилось.— Перестань плакать, черт возьми!— Я не плачу, — тихонько всхлипывая, сказала она, не поднимая головы.— Вот и прекрасно. Я не давал тебе для этого никакого повода! — Делани соскочил с кровати и встал перед ней совершенно обнаженный. — Тебе нравится то, что ты видишь?— Да, — еще тише пролепетала она, поднимая на него глаза. — Нравится. Ты мне всегда нравился, Дел. Ты очень красив.Он молча повернулся к ней спиной, не зная, что сказать в ответ.— Ну что ж, — сообщил он, когда помылся и побрился, — пора собираться. Мы должны выйти через час. И не забудь, пожалуйста, надеть дорожное платье.Когда они оделись, Чонси с удивлением посмотрела на мужа. Его невозможно было узнать в брюках из оленьей кожи, черных ботинках, белой рубашке с длинными рукавами, жилетке и куртке. На ремне у него висел угрожающего вида револьвер в кобуре.— Ты не похож на себя, — заметила она.— А ты думаешь, что выглядишь намного лучше? — холодно парировал он, хотя не мог не признать в душе, что ей очень шел наряд — длинная шерстяная юбка, белая блузка. Волосы она заплела в толстую косу и забросила на спину.— Да, но в ней мне будет намного удобнее.— Сейчас можешь снять жакет. Он понадобится тебе только в горах, где прохладно.— Хорошо.Собрав вещи, они спустились вниз, где находился небольшой ресторанчик.— Советую хорошо поесть, — кратко сказал он. — Отныне нам придется готовить еду самим, но поскольку ты ничего не умеешь делать, то боюсь, что заниматься этим придется мне.— Собираетесь в горы? — спросил старик, ставя на их стол тарелки с яичницей, беконом, поджаренным хлебом и фруктами.Делани кивнул.— Да, в Даунвиль.— Долгий путь. Я слышал, погода может испортиться.— Добрых семьдесят миль. Индейцы поблизости не появлялись?— Их тут полно вокруг. Эти чертовы попрошайки всегда хватаются за оружие. Мадам едет с вами?— Да.— Простите, мадам, что вмешиваюсь, но это довольно трудное путешествие. Я еще ни видел, чтобы такая красивая женщина отправлялась в горы. Оденьтесь потеплее, мадам.Чонси улыбнулась — это были первые добрые слова, которые она услышала за последние дни.— Купите себе какие-нибудь перчатки, мадам, а то пожалеете, что поехали туда.Делани нахмурился, вспомнив про перчатки. Как же он мог забыть про них? Он бросил взгляд на ее белые и тонкие руки.— Ничего страшного, Дел, — успокоила его Чонси. — Не стоит терять времени. Я знаю, ты хотел выйти пораньше. Мне не нужны перчатки.— Ошибаешься. Еще как нужны. Зайдем в соседний магазин, и я разбужу старика Криббса. А сейчас нужно заканчивать с нашим завтраком и отправляться в путь.Она наклонилась над тарелкой, быстро подбирая остатки еды. Делани молча смотрел на жену и проклинал себя за то, что взял ее с собой. Как он выдержит все это время наедине с ней?Они ехали на северо-восток, стараясь не слишком отдаляться от реки Юба, на берегах которой они то и дело видели стоявших по колено в воде золотодобытчиков. Делани ехал впереди и все время молчал. Когда солнце находилось уже почти в зените, он подал знак рукой, что пора отдохнуть. Чонси соскочила с лошади и растянулась на траве, потирая онемевшие ноги. Последний раз она совершала столь долгую прогулку верхом, когда ей было шестнадцать лет. Немного отдохнув, она подошла к краю крутого обрыва, на дне которого весело журчала река. Господи, какая красота! Она расправила руки и вдохнула полной грудью.— Мне кажется, я первый человек, который ступил на эту землю! — прокричала она мужу. — Подобное чувство должно возникать у художника.Делани прекрасно понимал ее восторг, так как и сам всегда восторгался необыкновенной красотой здешних мест, когда в очередной раз добирался до Даунвиля.— Надень шляпу, — заботливо подсказал он. — Солнце так печет, ты можешь сгореть.— Извини, я на минутку, — сказала она, смущенно улыбнулась и побрела к кустам.Когда она вернулась, Делани протянул ей бутерброд.— От меня пахнет, как от лошади, — пожаловалась она.— Интересно, а чем же от нас обоих будет пахнуть завтра?— Здесь очень тихо.— Да.— Здесь везде так красиво и пустынно?— Нет, только у реки. А в двух или трех милях отсюда начинаются лагеря шахтеров.— Мы увидим индейцев?— Возможно.— Какие они?— В большинстве своем очень спокойные, безобидные и даже беспомощные. Чем больше сюда приезжает белых людей, тем больше индейцев умирает или погибает. Конечно, некоторые из них уходят из своего племени и поселяются вместе с нами, но большинство все-таки предпочитает уходить дальше в леса и горы, чтобы выжить. Ты поела?Она протянула ему пустую тарелку, но он решительно покачал головой.— Нет, дорогая, я тебе не служанка. Протри ее, пожалуйста, песком.— Ты только скажи, что нужно делать, и я все сделаю, — едва слышно пробормотала она.Они проверили багаж, закрепили его и отправились в путь. Чонси чувствовала, что у нее начинают ныть мышцы от длительной верховой езды, но при этом боялась показаться слабой и неумелой наездницей. Примерно через милю все тропинки исчезли, и они поехали по совершенно нехоженой земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114