Достигнув пика страсти и миновав его, рыцарь тяжело опустился на распростертое под ним податливое тело, голова его оказалась на подушке рядом с ее головой.Бланш была в смятении; ее мысли, приведенные в Хаотическое состояние, постепенно возвращались к ней и обретали стройность. «Он во мне, — думала Бланш, — его семя заполнило меня». На мгновение ее охватила паника. Бланш хотела оттолкнуть его, чтобы вымыться, очиститься, но рыцарь оставался неподвижным. Она ощутила легкое и нежное прикосновение его губ и улыбнулась в темноте.— Наконец-то ты мой, — прошептала она. Как ни странно, испытав полное блаженство с этим мужчиной, Бланш грезила о другом, хотя грезы эти были туманными: она представляла золотоволосого рыцаря с синими глазами. «Ты гадкая и глупая бабенка», — мысленно выбранила она себя.— Ты отошлешь ее назад, в Бретань? — спросила Бланш, ласково проводя рукой по груди своего любовника. Он сказал ей, тихонько целуя:— Никогда больше не беспокойся и не думай об этом. Ты будешь хозяйкой моего замка и моей женой. Теперь уже скоро. Очень скоро.Его плоть, так и не покинувшая ее, снова приобрела крепость и твердость. Бланш почувствовала, как внутри ее тела она пробудилась к жизни, и удивилась тому, как охотно ее собственное тело встрепенулось и ответило.На этот раз их любовное объятие было более нежным, и это продолжалось до тех пор, пока он не услышал ее нежные тихие крики, похожие на мольбу о пощаде.Рыцарь рассмеялся, поддаваясь ее бессловесной просьбе, и Бланш уснула в его объятиях, положив голову на сгиб его руки, удовлетворенная более, чем можно было бы выразить словами, не беспокоясь о последствиях, стараясь отогнать назойливое чувство, что на его месте должен был быть другой. «Я выиграла, — думала она, — наконец-то выиграла. Теперь мы оба, я и мой сын, спасены».На следующее утро Бланш не страдала от похмелья, хотя накануне слишком увлеклась вином. Когда она проснулась, рядом с ней никого не было. Но это ее не удивило. Она с удовольствием вымылась, размышляя о том, что можно не опасаться беременности. Одевшись в свое лучшее платье из красновато-коричневой шерсти с золото-тканым поясом, подчеркивавшим красоту ее полной груди и тонкой талии, Бланш направилась в зал.По дороге она тихонько напевала. Увидев одиноко сидящую Кассию, жевавшую кусочек хлеба, Бланш нахмурилась, не зная, как себя вести. Сказал ли Грэлэм Кассии, что отсылает ее домой? Она вспомнила его слова: «Очень скоро». Не стоит нарушать покоя Кассии. Бедняжка со временем сама обо всем узнает.Кассия подняла на Бланш усталые глаза, мысленно готовясь выслушать саркастические замечания соперницы, но Бланш, к ее величайшему удивлению, только молча улыбнулась и гордо прошествовала мимо.Заметив красивое платье Бланш, Кассия нахмурилась, соображая, отчего эта женщина так принарядилась. На ней самой было старое домашнее платьице и скромный плащ, потому что она собиралась присутствовать при чистке конюшен. Там было слишком грязно, и, чтобы отбить скверный запах, требовались целые реки извести.— Вы похожи в этом наряде на служанку, — обернувшись на ходу, бросила Бланш, не в силах скрыть своего торжества. «В конце концов, — убеждала она себя, — я борюсь за собственное счастье, ведь прежде мне никогда не везло».— Да, — Кассия вздернула подбородок, — но дело в том, что я хозяйка Вулфтона и должна все приготовить к приезду герцога и за всем присмотреть.Бланш рассмеялась. Она не могла сдержаться. Маленькая слепая дурочка! Значит, Грэлэм еще ничего ей не сказал. На кончике языка Бланш уже висели колкие слова, она даже готова была сообщить сопернице о том, что ее короткое пребывание в замке скоро окончится, когда услышала голос Грэлэма.Этот глубокий и звучный голос был отлично слышен повсюду — Грэлэм разговаривал с Гаем о починке восточной стены замка.— Будете завтракать, милорд? — спросила Кассия, поднимаясь со скамьи.— Да, — ответил Грэлэм, — и пусть принесут кубок эля, чтобы прогнать головную боль.Кассия тотчас же вышла из зала, стараясь поскорее выполнить его просьбу.Грэлэм потянулся. Он взглянул на Бланш и, заметив ее улыбку, кивнул ей.— У вас вид как у сытой кошки. — Это сказал Гай, который был, казалось, сама любезность.— Да, — отозвалась Бланш, продолжая ласкать Грэлэма нежным взглядом.— Ни в коем случае нельзя позволять кошке голодать слишком долго, — заметил молодой рыцарь, усаживаясь рядом с Грэлэмом.Бланш непонимающе посмотрела на него, гадая, знает ли он о визите своего господина в ее спальню. Почему-то от этой мысли она съежилась — ее охватил внезапный и необычный для нее приступ стыдливости.— Есть ли что-нибудь, что я могла бы сделать для вашего удовольствия, милорд? — спросила Бланш Грэлэма.— Нет, — коротко отозвался Грэлэм, поворачиваясь снова к Гаю.Почему он не скажет ей хоть что-нибудь, недоумевала Бланш. Почему не позовет ее, чтобы поговорить с ней наедине?Она снова посмотрела на Кассию, возвратившуюся в зал. За госпожой Вулфтона следовала служанка с большим подносом.Кассия сделала девушке знак поставить поднос перед Грэлэмом.— Здесь и вам хватит, Гай, — сказала она.— Благодарю, миледи, — ответил рыцарь, — мне не мешает подкрепиться.— Когда вы нас покидаете, Гай?Грэлэму почудилось, что в нежном и тихом голосе его жены прозвучала печаль, и он круто обернулся, чтобы посмотреть на нее. Но в глазах жены он увидел только усталость, а под глазами — темные круги, что говорило о том, что она плохо спала и не отдохнула прошлой ночью. «Какого дьявола ей еще нужно? — удивился де Моретон, с яростью набрасываясь на холодную говядину. — В конце концов, я ведь не побеспокоил ее».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133