— Сомневаюсь, Бланш, и, если такое случится, вам тоже придется покинуть Вулфтон.— Вы все на ее стороне! Но может быть, сэр Гай, вы тоже околдованы этой маленькой тощей…— Бланш, — перебил рыцарь, теперь уже по-настоящему раздраженный ее глупостью, — хотелось бы, чтобы ваши чувства и мысли были достойны вашей красоты. Не будьте такой отвратительной мегерой!Гай резко отвернулся от нее и принялся сосредоточенно жевать.Тем временем Грэлэм пожелал всем своим людям доброй ночи и поднялся со своего места.— Наконец-то, — сказал он жене, продевая свою руку сквозь ее согнутую.— Ваша рука вам не досаждает, милорд? — Кассия старалась не отстать от него, поспешая следом вверх по лестнице.— Нет. Зато другие части моего тела не дают мне покоя.Рыцарь ожидал от жены смущения и замешательства, но Кассия и виду не подала:— Пожалуйста, скажите мне, в чем дело, и если я не смогу вам помочь, то уж Итта наверняка знает какое-нибудь средство.— Сию минуту, — ответил он.Как только они оказались в спальне, Грэлэм плотно закрыл дверь и оперся на нее, глядя на Кассию.— Мне так тебя не хватало, — признался он.— А мне тебя, милорд.Она улыбалась, но он видел, что ее руки нервно теребят складки платья.— Прошло всего четыре дня, а ты снова боишься меня? Она покачала головой:— Нет, я больше не боюсь, милорд.— Это истинное облегчение. Ты даже не представляешь, как меня это утешает.Кассия подняла на мужа глаза и посмотрела ему прямо в лицо.— А как же ваша рука? — заволновалась она. — Вы можете разбередить свою рану.— Достаточно сделать несколько стежков и наложить хорошую повязку. Я попросил бы тебя помочь мне раздеться.Кассия молча подчинилась. Наконец он оказался стоящим перед ней в полной своей мужской красе. Его желание обладать ею было настолько очевидным, что она попятилась.— Шахматы! — воскликнула Кассия. — Я отлично играю в шахматы, милорд. Не угодно ли…Он, нахмурившись, нетерпеливо перебил:— Я не хочу играть в шахматы. Я хочу держать тебя обнаженной в своих объятиях.«Какая я дура, — подумала Кассия, — что с таким нетерпением ждала его!»— Милорд, — сказала она как можно спокойнее, — я не хочу… нет, не могу сейчас раздеться донага!Он нахмурился еще больше.— У тебя все должно было зажить после того, последнего раза, когда мы занимались любовью. Это было пять дней назад.— Да, у меня все прошло.— Кассия, посмотри на меня!Сейчас больше всего на свете ей захотелось зарыться в свежий камыш, постланный на пол спальни, у его ног, погрузиться в него глубоко, исчезнуть совсем. Медленно она подняла голову, не в силах скрыть своего смущения и замешательства. Она вся дрожала.— Я уже говорил, что следующая наша близость не причинит тебе боли. — Рыцарь слышал свой голос и удивлялся: он говорил с ней нежно, старясь ее успокоить. Его волновало, что она не желает его.— Знаю, — сказала она тихо. — Я с радостью выполнила бы ваше желание, милорд, но не могу… Пожалуйста, я…Он разразился смехом и сгреб ее в объятия, притянул к себе и сжал изо всей силы.— Ты глупышка, Кассия, — сказал Грэлэм. Он заключил лицо жены в ладони и, наклонившись, чтобы поцеловать ее, почувствовал, как она, изумленная, вздрогнула, но тотчас же ответила на его поцелуй. Однако через мгновение тело ее будто окаменело, и поцелуем он заглушил негромкий огорченный вскрик.— Любовь моя, — сказал Грэлэм, улыбаясь ей, — дело в том, что пришли твои ежемесячные крови, да?Она кивнула, потеряв дар речи от смущения.— Ничего страшного, вот увидишь. Иди сюда, я помогу тебе раздеться.Она все еще стояла, будто оцепенев.Грэлэм медленно ослабил объятия. Он понимал, что смущение ее будет нелегко рассеять, и почувствовал, что желание его слабеет. Как ни странно, он не хотел ее принуждать, не желал обладать ею, если ее собственное желание и потребность в нем не будут равны его страсти.— У тебя болит живот? — спросил он ее нежно.— Нет, — прошептала она, — дело не в этом, милорд.— Знаю, — ответил со вздохом рыцарь и отстранился от жены. — И как долго это продлится, Кассия?— День, не больше.— Придешь ко мне в постель, когда сама пожелаешь.Опустившись на мягкий матрас, набитый перьями и соломой, Грэлэм заставил себя держаться от нее подальше. Когда наконец Кассия скользнула в постель рядом с ним, на ней была ночная рубашка.Грэлэм повернулся и притянул ее к себе. Она была неподатлива, как тетива лука. Он нежно поцеловал ее в лоб.— Мне так жаль, — прошептала молодая женщина, закрываясь лицом в поросль на его груди. — Дело в том, что я никогда не говорила об этом ни с кем, кроме Итты.— Я — твой муж. Ты должна научиться говорить со мной обо всем.— Точно так же говорил мой отец.— Я — твой муж, — резко повторил Грэлэм. Она не ответила, и он продолжал гладить ее спину.— Видишь, — сказала наконец Кассия, приподнимаясь на локте, — я ведь недавно стала женщиной. У нас гостил граф из Фландрии, который увидел меня при дворе Шарля де Марсэ, когда мне было пятнадцать, и попросил моей руки. Итта сказала отцу, что мне следует дать больше времени. Он был огорчен, что я не сказала об этом сама. Но мне было просто стыдно. .Она снова зарылась лицом в его грудь.— Что же случилось с графом? — спросил Грэлэм.— Мы вернулись в Бельтер, и я старалась изо всех сил доказать отцу, что я ему необходима и что он не может без меня обойтись. И он забыл о графе.— А ты станешь столь же необходимой мне?— Конечно, — ответила Кассия, и плутоватая улыбка тронула ее губы. — Разве ваше вино уже не стало лучше?В темноте Грэлэм улыбнулся. Он приложил все усилия к тому, чтобы его рассудок убедил тело, все еще отчаянно жаждавшее обладания ею, что следует подождать следующего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133