Ее смущенные взгляды исподтишка всегда приводили его в восторг. Граф подошел к столику и приобнял Касси.
— Неужели в вас нет ни капли скромности? — раздраженно спросила она, как всегда, недовольная тем, что ее тело бесстыдно отзывается на его прикосновение. Энтони нагнулся и поцеловал ее в висок.
— Еще несколько минут, сага, и я с полным правом смогу бросить тебе точно такое же обвинение.
И, взяв щетку из ее безвольных пальцев, стал расчесывать густые пряди.
— Ваша рана зажила, — заметила девушка, не сводя глаз с его отражения в зеркале. Энтони бессознательно повел плечом.
— Да. Слава Богу, что ты не превратила меня в калеку. Однако, — добавил он, осклабясь, — в постели я продолжаю наслаждаться временным бессилием, к которому ты меня вынуждаешь.
Краска бросилась в лицо девушки, однако она нашла в себе силы поспешно парировать:
— Вы забываете о том, какой беспомощной оказалась я перед оскорблениями ваших гостей!
— Но, любовь моя, ты сама призналась, что прекрасно провела время, если не считать нескольких неприятных минут.
— Жозеф! — внезапно воскликнула девушка тоном судебного обвинителя.
— Дорогая?!
Энтони отложил щетку и, пробравшись под ее пеньюар, принялся дерзко ласкать груди. Касси на мгновение закрыла глаза, боясь, что он может отстраниться, и положила голову ему на плечо. Длинные золотистые локоны перепутались с густыми черными волосами внизу его живота.
— Жозеф? — негромко повторил он.
— Да, — хрипло промолвила Касси и невероятным усилием воли заставила себя подняться.
— Ты ослепительна.
Касси только сейчас поняла, что распахнутый пеньюар обнажил груди. Она торопливо стянула полы и повернулась к Энтони спиной, потому что глаза предательски желали смотреть исключительно на его чресла. Он негромко рассмеялся и лег на спину.
— Иди скорее, Кассандра. Я не против вечерних бесед. Предвкушение только усиливает наслаждение.
Касси села рядом, рассудив, что теперь Энтони не увидит, куда направлен ее взгляд, и с трудом припомнила, о чем шла речь.
— Вчера я спросила Жозефа, как может корсиканец служить генуэзцам, которых ненавидит. Но он ответил, что предан лишь вам. Когда я спросила, в чем причина, он заявил, что подобные истории не для невинных девушек. Как вам известно, милорд, я не настолько невинна, поэтому, может быть, вы меня просветите.
Глаза девушки зажглись любопытством. Граф немного помолчал, играя ее шелковистой прядью, упавшей ему на грудь.
— Говоря по правде, Кассандра, — наконец произнес он, — ты и впрямь очень целомудренна. Жозеф был прав, когда не захотел ничего говорить.
— Вы заблуждаетесь, милорд, — процедила она, изо всех сил стараясь не вспылить. — Разве не вы лишили меня невинности?
— Тот факт, что я сделал тебя женщиной, малышка, ничуть не умаляет твоей детской чистоты.
У Касси так и рвались с языка оскорбления, но в этот миг ее осенило, что хитростью она может добиться большего.
— Но вы когда-нибудь просили ребенка помочь вам в делах?
Граф без улыбки посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы и покачал головой.
— Вот видите! И к тому же вы не ожидали, что наивная девушка предложит столь остроумное решение, не так ли?
Энтони невольно рассмеялся, и поскольку Касси против обыкновения не злилась и не раздражалась, решил не спорить.
— Конечно, нет, — согласился он.
— В таком случае, милорд, — торжествующе объявила она, — вы должны признать, что я уже давно стала взрослой! Недаром вы во всем со мной согласились!
— Связан по рукам и ногам и взят на абордаж! Прекрасно, сага, ты меня убедила! Слушай.
Заметив ее подозрительный взгляд, он поспешил объяснить, немного приукрасив истину:
— Видишь ли, я спас Жозефа от ужасной участи кастрата в руках Хар эль-Дина.
— Что такое “кастрат”?
— Кастрация, дорогая, — это лишение мужского достоинства, после чего мужчина либо умирает от потери крови, либо становится евнухом.
Касси уставилась на Энтони с открытым ртом и судорожно сглотнула, впервые усомнившись в том, хочет ли она услышать правду.
— Жозеф вообразил, что влюблен в одну из девушек гарема Хар эль-Дина. Не понимаю, каким образом он вообще смог ее увидеть. И хотя корсиканец был в большой милости у пирата, тот пришел в такое бешенство, обнаружив записку, переданную Жозефом девушке, что велел распнуть его на полу дворца, прибив гвоздями руки и ноги, собираясь собственноручно кастрировать. Но случилось так, что я гостил в то время у Хар эль-Дина и успел немного узнать Жозефа. И хотя преступление действительно было серьезным, мне не хотелось, чтобы его постигла столь жестокая участь, и я вступился за несчастного перед пиратом.
Граф помолчал, решая, стоит ли рассказывать до конца.
— Ну? — нетерпеливо допытывалась Касси. Покорно вздохнув, граф продолжал, стараясь говорить как можно бесстрастнее.
— Хар эль-Дин купил молодую пленницу, захваченную турками на Кавказе и проданную на аукционе за баснословные деньги. Пират воспылал к ней таким вожделением, что не дал ей времени забыть унижение и смириться с тем, что теперь он ее хозяин, и в результате девушка защищала свою честь, как тигрица. Он буквально помешался на ней, хотя каждую ночь приходилось брать ее силой. Когда я гостил у него, она провела в гареме около трех месяцев, и Хар эль-Дин признался, что пришел в отчаяние. Для таких людей покорить женщину является делом чести, и он был доведен до того, что уже подумывал перерезать ей горло. У меня хватило духу вступиться за Жозефа, и Хар эль-Дин предложил весьма оригинальное пари.
— Ив чем же оно заключалось?
— Я должен был провести ночь с девушкой под неусыпным наблюдением Хар эль-Дина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130