— Buon giorno , Сорделло, — приветствовал граф. — Ты вырос. Стал почти мужчиной.
— Si, синьор, — сказал мальчик, широко улыбаясь. — Добро пожаловать домой. — И, снова поклонившись, добавил:
— Добро пожаловать, синьора.
— Сорделло — сын старшего садовника. Смышленый малый и мечтает о море. Через год-другой мы поручим его заботам синьора Доннетти, который сделает из него юнгу. И такой вежливый! Приветствовал мою жену со всем возможным почтением.
— Чтобы у вас язык отсох, — процедила Касси сквозь зубы.
— Ах, дорогая, подумай, ведь мой язык доставляет тебе столько наслаждения.
Экипаж вкатился на усыпанную гравием и обсаженную деревьями подъездную аллею, по обеим сторонам которой расстилались ухоженные газоны, совершенно в английском стиле. Касси, сама того не сознавая, одобрительно кивнула. Слева, посреди газона, находился фонтан из белоснежного мрамора, украшенный фигурами бога морей Нептуна и его свиты.
Аллея слегка изгибалась, и, когда экипаж выбрался из-за густых зарослей, взору Касси предстала вилла — величественное двухэтажное здание из белого камня. На мгновение Касси застыла, пораженная необычайным контрастом простоты и даже суровости дома с ослепительно прекрасными цветами. Кроваво-красные розы взбирались по решеткам до балконов второго этажа, где вились вокруг перил, вдоль которых стояли низкие деревянные ящики с гибискусом, геранью и другими не знакомыми ей цветами, ярко-желтыми, фиолетовыми и розовыми. По фасаду шел тяжелый карниз, поддерживаемый консолями, придающими зданию, по мнению Касси, вид царственной простоты. Две огромные колонны поднимались над мраморным крыльцом, и позднее солнце отражалось в бесчисленных окнах мириадами огней.
Дом так отличался от обветренных серых камней Хемпхилл-Холла, где лишь немногие самые жизнелюбивые растения не погибали под неукротимыми ветрами, дувшими с Ла-Манша, а тяжелый запах соли перебивал ароматы цветов.
— Тебе нравится вилла, Кассандра? Девушка промолчала, и граф с улыбкой продолжал:
— Впрочем, можешь не отвечать. Здесь, конечно, совсем не так, как в Англии. Видишь, мое скромное жилище построено у подножия горы, и сады поднимаются террасами высоко вверх. — Он глубоко вздохнул:
— А такого сладостного запаха нигде в мире больше не найдешь.
Касси, по-прежнему молча, кивнула и позволила Скарджиллу помочь ей выйти из ландо. В высоком готическом портале появились мужчина и женщина, одетые в черное. Мужчина оказался широкоплечим, почти квадратным коротышкой, женщина — высокой, тощей, с лицом, загоревшим до черноты. Полные губы были растянуты в тонкую линию. Она напомнила девушке пуританку, чей портрет Касси видела в доме соседей, в Эссексе. Пока граф приветствовал их по-итальянски, девушка неловко ежилась под пристальными взглядами, сознавая, что ее внимательно изучают.
— Дорогая, — промолвил граф, выводя Касси вперед, — познакомься — это Марина и Паоло, ведущие все хозяйство на вилле в моем присутствии и во время всех отлучек. А это синьорина Броум.
Назвав ее “синьориной”, граф подчеркнул, что его спутница незамужем, и Касси поздоровалась, выговаривая слова с сильным акцентом, и ощутила, как щекам стало жарко при виде широко распахнутых глаз служанки. В эту минуту, однако, ее занимала только одна безумная мысль — не болит ли у Марины голова от слишком туго забранных в пучок волос?
— Добро пожаловать, синьорина, — сухо процедила женщина, отводя взгляд. Касси хотелось завопить, крикнуть, что их хозяин похитил ее и против воли вынудил оказаться здесь. Девушка с горечью подумала, что, возможно, ей придется выносить несправедливое осуждение его слуг.
Граф повел ее в огромный прямоугольный вестибюль, пол которого был покрыт черно-белыми мраморными плитками, выложенными треугольным рисунком. В дальнем конце виднелась величественная лестница резного дуба, которая резко сворачивала у площадки второго этажа. Воздух наполнял тяжелый сладкий аромат цветов, расставленных вдоль стен в дорогих вазах на изящных позолоченных столиках.
— Это мои бесценные бельгийские гобелены, на которых изображена история Александра Великого, — пояснил граф, показывая на цветные драпировки, занимавшие целую стену вестибюля от пола до потолка.
— А это ваши итальянские предки? — спросила Касси, подойдя к портретам, закрывающим другую стену.
— Да. Семья Парезе насчитывает множество поколений. Ты увидишь их изображения повсюду. Однако этот джентльмен — англичанин. Мой отец, третий граф Клер. Портрет написали, когда я был совсем маленьким.
Голос графа смягчился, и девушка внимательнее присмотрелась к осанистому мужчине, в темно-карих глазах которого сверкали веселые искорки. Третий граф Клер казался уверенным, излучал чисто мужские энергию и обаяние.., совсем, как сын. Сколько раз она замечала тот же надменный поворот головы, такую же деспотично-упрямую линию подбородка!
— Вы очень похожи, — решила она. — А где ваша мать?
Граф небрежно кивнул на портрет женщины лет тридцати. Из выреза черного платья поднимались белоснежные плечи. Да, она была прекрасна, но показалась Касси холодной и высокомерной.
— У вас ее глаза, — выдохнула она, удивляясь тому, как резко говорит Энтони о матери.
— Надеюсь, это единственная черта, унаследованная от нее.
Касси вопросительно склонила голову. Но граф пожал плечами и сказал только:
— Ее никак не назовешь заботливой матерью. Она была равнодушна и ко мне, и к отцу. После его смерти почти сразу же вышла замуж. Даже не выждала положенного приличиями года. Ее сын, мой сводный брат, вероятно, скоро навестит нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130