— Ты хорошо себя чувствуешь? Честное слово?— Честное слово.— Мы здесь уже три недели. Посетили девять балов, причем три давались в нашу честь, проиграли пятьсот фунтов…— Я потеряла только пятьдесят! И то — в «красное я черное», и ты сказал, что меня обманули…— Точно, я же помню, что сумма была ужасной! Во всяком случае мы катались в гондолах, пока у тебя едва не началась морская болезнь, покормили каждого проклятого голубя на площади Святого Марка, прошли пешком добрых триста миль по мосту Риальто, и ты едва не заперла меня в подземельях Дворца Дожей…— Но я просто пошутила, — хихикнула Лили.— Это ты так утверждаешь. А я на следующее же утро нашел у себя седой волос. На чем это я остановился? О, да, на завтрак у нас — Тинторетто, на обед — Карпаччо, к чаю — Пароди и на ужин — Беллини Знаменитые итальянские живописцы и композиторы

. Единственное занятие, которое еще не надоело и не наскучило, а, наоборот, становится все более волнующим, — это постоянная потребность любить тебя, день и ночь и, будь моя воля, мы вообще бы не выходили из спальни.Ощутив, как при этих словах по телу Лили прошла едва заметная дрожь, Найт улыбнулся.— Я подозреваю, это стремление еще долго не угаснет, — выдохнула она.— Пятьдесят лет. Лили?— По меньшей мере. Ну а теперь говори, что у тебя на уме?Найт вздохнул. Она, его жена, хорошо знала его, слишком хорошо.— Я скучаю по детям, — признался он. — Мы их не видели уже почти два месяца. И хотя все было прекрасно…Лили рассмеялась и поцеловала его.— Что, собственно говоря, ты пытаешься сказать?— Ты не задавалась мыслью, стоит ли еще Каслроз и остался ли прежним почтенным дворянским домом или превратился в дымящиеся развалины? И в добром здравии ли наши слуги или превратились в бессмысленных слюнявых деревенских дурачков? А горничные? Может, они уже давно попали в Бедлам, после того как Сэм размазал тесто по всем лестницам?Лили хохотала так, что не могла вымолвить ни слова.— Ох, перестань, — наконец пролепетала она. — Ты просто убиваешь меня. Как могла я жить так долго без самого красивого, самого великолепного, самого остроумного…— И лучшего любовника в мире?— Да, лучшего любовника и самого молодого мужа во всем мире. Найт застонал:— Ах, моя прекрасная философия… разбита и рассеяна по ветру! Я, такой юный, пойман во цвете лет, вынужден, как раб, служить женщине, питающей ненасытную жажду к моему молодому крепкому телу. Как это случилось?!— Что же делать в таком случае?— Теперь моя очередь.— Швырнуть меня на землю? Я, молодая леди, захвачена, опутана, во цвете лет…Найт засмеялся и крепко прижал ее к себе.— Довольно разговоров! Настало время любви. Мы вместе, и это главное.Они долго любили друг друга, медленно, страстно, бешено, пылко и самозабвенно. Солнце почти скрылось за горизонтом, когда Найт обрел способность связать хотя бы два слова:— Если бы я встретил тебя в сорок лет, клянусь, ты бы через неделю убила меня. Чертовски удачно, что я молод, это единственный способ выжить, будучи женатым на тебе.— Верно, — согласилась Лили, целуя его в плечо.Найт чмокнул ее в кончик носа:— Когда ты собиралась сказать мне? Лили, уже открывшая рот в зевке, замерла:— О чем?— Что ты беременна.Лили ослепительно улыбнулась:— В следующем месяце, наверное. Нет, не надо хмуриться. Я хотела точно увериться. Откуда ты знаешь? Ты ведь мужчина.— Даже мужчина замечает, когда у жены нет месячных. Это, любимая, и твои груди. Они стали полнее, гораздо чувствительнее и нежнее. Неужели ты не чувствовала, как я осторожен, когда ласкаю тебя?— Нет, — честно призналась она. — Стоит тебе коснуться меня, и я теряю рассудок и схожу с ума. У меня все болит внутри, стоит об этом подумать.— Ах, — вздохнул Найт, накрыв ладонью ее живот, — как прекрасно сказано! Когда я могу ожидать появления на свет своего четвертого ребенка?— Думаю, а конце ноября.— Ты хорошо себя чувствуешь?— О да, превосходно. Меня даже по утрам не тошнит.— Это, несомненно, только благодаря прекрасному мужу и его трогательной заботе. — Найт взглянул на сморщенный шрам на плече жены и вздрогнул от непрошенных воспоминаний, но тут же решительно отогнал прочь мрачные мысли. Ужас кончился, давным-давно кончился. — Что же я все-таки хотел сказать? Ах да. Я решил, что отдам награду тебе и ничего себе не оставлю, хотя уверен, что заслужил ее.— Награду? — изумленно мигнула Лили. — О чем ты толкуешь?— Награду. За возвращение «побрякушек Билли».— Принц Оранский что-то прислал тебе?— Вот именно, принц. Сегодня утром я получил письмо от Берка. Билли, дорогая, желает выразить свою признательность и искреннюю благодарность за возвращение своих сверкалочек, подарив замок семнадцатого века, которым он владел до сих пор. Замок этот, насколько мне известно, находится в Корнуолле, недалеко от Лоствизела.— Целый замок в обмен на какие-то жалкие драгоценности?— Не такие уж жалкие. Как оказалось, они стоят что-то около шестидесяти тысяч фунтов.— Господи! — охнула Лили. — И подумать, что они были зашиты в подкладку плаща! Что, если бы я потеряла его? Или продала?Ужас!Найт снова приложил пальцы к губам Лили, потом, наклонившись, поцеловал ее:— Когда я перестану хотеть тебя? Кстати, замок носит название «Суонсон Грейндж», а я думаю изменить его на что-нибудь более благородное. Возможно…Но легкие пальцы Лили пробежали по его телу, и Найт немедленно забыл обо всем, кроме ее мягких рук и нежного рта.— Возможно, что? — спросила она наконец, дыша ему в рот.— «Холл Аттилы»? «Приют Наполеона»? «Турецкое аббатство»? Не знаю, и по правде говоря, мне все равно. — В этот момент Лили это тоже занимало меньше всего… — Знаю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106