Тридцать лет назад в ней находилась спальня бывшего хозяина замка. Но теперь комнатой не пользовались, поскольку гостей, достойных занимать такие роскошные апартаменты, как-то не находилось. Это действительно был сюрприз.Что касается Рафаэля, он моментально заметил, что идея принадлежала совсем не Элен. Любопытно, зачем Дамьену понадобилось делать им такой шикарный подарок? Не может быть, чтобы Дамьен решил пойти на мировую! Все это было в высшей степени странно Несколькими минутами позже они уже неторопливо осматривались в большой светлой и роскошно убранной комнате.— Я никогда не видела так много оттенков серого цвета, — задумчиво сказала Виктория, обращаясь скорее к себе, чем к Рафаэлю. — Посмотри, какой изумительный серый шелк на этих стульях, даже не замечаешь, что он старый и немного потертый.— Я ничего не понимаю, — признался Рафаэль, — зачем Дамьену потребовалось, чтобы мы жили здесь? Еще одна тайна, которую мне придется разгадать.— Что значит еще «одна»?Спохватившись, Рафаэль обнял жену и решительно привлек ее к себе.— Остаются еще твои тайны, милая. Во-первых, я так и не знаю, в чем ты хотела мне признаться в ту злополучную ночь, во-вторых, ты так и не показала свой кривой палец на ноге или что там еще. А теперь еще мой замечательный брат-близнец преподнес такой сюрприз.Рафаэль благоразумно умолчал о задании лорда Уолтона. Теперь он уже почти сожалел, что взялся за это дело.— Не смотри на меня так! — перехватив тоскливый взгляд Виктории, почти закричал он. — Иначе я наброшусь на тебя прямо сейчас и здесь! И это было бы не совсем удобно. Неужели ты не понимаешь, что сводишь меня с ума, заставляя постоянно испытывать желание обладать тобой!— Но я Же ничего не сделала! — возмутилась Виктория. — У меня и в мыслях не было ничего подобного. Не могу же я изменить свой внешний вид!— Разве? Я говорю не о внешности, дорогая, а о выражении лица. А оно у тебя сейчас такое голодное, даже, я бы сказал, алчное, что я чувствую себя рождественским гусем на праздничном столе.Виктория отчаянно покраснела и рванулась в сторону, но Рафаэль не выпустил ее из рук.— Не смущайся, Виктория. Это вполне нормально и здорово — хотеть своего мужа. Это заставляет его чувствовать себя величайшим в мире любовником. А это чертовски приятно.— Мне все это не нравится, Рафаэль.— А почему? Не наноси мне ран, Виктория, и скажи, что ты прощаешь мне эту минуту мужского самолюбования.— Это не самое страшное, — вздохнула Виктория. — Ты никогда мне не верил. Вот этого я простить тебе не могу.Рафаэль совсем было собрался объяснить жене, что долг женщины — уметь прощать, но, увидев в ее глазах боль, разочарование и неуверенность, передумал.— Мне очень жаль, Виктория, — просто сказал он. — Хочешь, в знак своего раскаяния я пойду убью дракона и притащу его голову к твоим ногам?— Ты же знаешь, что здесь нет драконов, — невольно улыбнулась Виктория.— Тебе трудно угодить, — притворно вздохнул Рафаэль.— Я устала, — призналась Виктория.— Давай отдохнем вместе, ладно? Еще мальчишками мы с Дамьеном всегда мечтали поваляться на этой громадине, именуемой кроватью. Задернем полог?Виктория уже открыла рот, чтобы сказать, что это совершенно ни к чему, а вечерний воздух прохладен и очень приятен, но тут сообразила, что Рафаэль благородно предлагает ей возможность спрятаться в темноте.— Конечно, — с восторгом согласилась она, — и мы будем чувствовать себя единственными людьми на земле.Рафаэль осознал, какую допустил оплошность. Он сам дал ей возможность скрыть от его глаз свое тело, а значит, и какой-то физический недостаток. Он вздохнул, но решил не идти на попятную. Рано или поздно все выяснится.— Ужин здесь, кажется, ровно в шесть?— Да. Причем Элен настаивает, чтобы мы переодевались к ужину.— Ты должна надеть то шелковое персиковое платье, дорогая. В нем ты выглядишь более аппетитной, чем клубничное пирожное.— Пирожное? — Разъяренная Виктория забарабанила кулаками по широкой груди мужа, вызвав у него приступ истерического хохота.— Помочь тебе справиться с платьем, дорогая? — с трудом подавив смех и продолжая вытирать катившиеся по щекам слезы, предложил Рафаэль.— Да, пожалуйста.На ней было одно из тех платьев, которые леди Люсия выбирала в расчете на то, что у Виктории будет служанка. Но таковой не было, и вряд ли стоило рассчитывать на ее появление в ближайшем будущем. Поэтому выполнение некоторых операций в процессе одевания и раздевания пришлось поручить Рафаэлю.Как только его большие теплые руки коснулись ее шеи, по телу пробежала сладкая дрожь.«Неужели так будет всегда?» — подумала Виктория, всем сердцем надеясь, что ничего не изменится.Она поспешно спряталась за богато разукрашенную индийскую ширму, привезенную с Цейлона каким-то прапрадедушкой, сняла платье и облачилась в домашний халат. Десятью минутами позже оба лежали на огромной кровати.— Иди ко мне, дорогая, — зевнул Рафаэль, — я так давно не обнимал тебя.Виктория уснула, тесно прижавшись к мужу, успев подумать, что они действительно давно не обнимали друг друга. Целый день. Глава 16 Я — само воплощение вежливости. Шекспирa За столом Виктория непринужденно болтала. Рафаэль ел молча, изредко поглядывая на брата. Однако лицо Дамьена не выражало ничего, кроме радушия гостеприимного хозяина.— Еще вина, сэр?Рафаэль молча кивнул, внимательно следя, как его стакан наполняется темно-красной жидкостью. Сделав большой глоток и по достоинству оценив превосходный букет напитка, Рафаэль решил нарушить молчание:— Мне очень интересно, дорогой брат, за что нам с женой оказана великая честь поселиться в этих фешенебельных апартаментах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117