А как будет по-испански тонкая или стройная?— Зачем вам это?Он усмехнулся.— Хочу дать вам подходящее прозвище, дорогая.— Тогда я вам не скажу! Кроме того, вы мне говорили, что я уже не совсем девственница.При этих словах он тут же вспомнил о том, как его плоть прижималась к преграде ее девственности, такой тугой и теплой.— Вы в достаточной степени девственны, — сказал он, и в его голосе было что-то похожее на страдание.— Лайонел, что с вами?— Оставим это, Диана. Ваши планы по нашему выживанию включают приготовление мыла?Она печально покачала головой.— У нас ничего для этого нет. Но вы можете зачерпнуть со дна горсть песка и потереть им себя.Он исчез под водой. Потом Диана смотрела, как он трет песком свою грудь, шею и густые волосы.Она молча покачала головой. Он был так красив!.. Ей хотелось дотронуться до него, коснуться его груди, его лица, густых волос.Чтобы скрыть свою слабость, Диана бросилась в атаку.— Для лондонского денди вы держитесь неплохо.— Правда? Однако если высадятся пираты, я не смогу вас защитить.— Здесь не было пиратов уже сотню лет.. — Когда вечером мы с вами сядем у костра, может, вы расскажете мне пару пиратских историй?— От тех, что я знаю, вряд ли вы заснете. А теперь, милорд граф, нам пора. — Она подплыла к берегу и приготовилась выходить из воды. Девушка повернулась и встретилась глазами с Лайонелом. — Лайонел, отвернитесь, пожалуйста.— Нет!Диана сдвинула брови, но это на него не подействовало. Лайонел усмехался, глядя на упрямицу. Девушка не слишком грациозно вскарабкалась на берег.— Прелестно!..Диана резко обернулась, и графа вновь охватило то же самое беспокойное чувство. Рубашка едва доходила ей до колен, влажные волосы рассыпались по плечам и спине.— У вас красивые ноги. Что касается остального тела, то я не забыл белые ягодицы и…— Прекратите! — Она схватила свое платье и исчезла в зарослях кустарника франжипани.Диане очень не хотелось надевать платье поверх мокрой рубашки. Она посмотрела из-за куста и увидела, что Лайонел уже вылезает из пруда. Девушка закрыла глаза, с невероятной скоростью сбросила рубашку и прежде, чем он мог приблизиться, уже застегивала на себе платье.— Жаль…Диана подняла глаза и увидела, что Лайонел стоит прямо перед ней. На нем были одни панталоны.— Чего вам жаль?— Появись я чуть раньше, моим глазам предстало бы прекрасное зрелище.Диана не смогла сдержать улыбки. Она начала выжимать свои густые волосы. Затем через несколько минут пригладила их.Они нашли короткую дорогу к тому месту, что служило им домом. Диана испекла хлебцы из кавассы. Ими и гуавой они пообедали.— Думаю, теперь я могу смириться с вашим присутствием, — сказал Лайонел, удовлетворенно погладил себя по животу, и сел, прислонившись к стволу пальмы.— Благодарю! По крайней мере, вы уже проявляете здравый смысл. До вечера нам лучше оставаться в тени. Если хотите, можете поспать.— А может, вместо этого закончим все дела с вашей девственностью? Думаю, я мог бы собраться с силами…— В тени прохладно, кажется, не больше восьмидесяти градусов по Фаренгейту. Но на солнце…— Не хотите отвечать, да? Такое развлечение со мной вас не интересует? Но вы же уверяли меня, что…— Лайонел, я солгала вам.— В чем именно на этот раз?Диана смотрела на него с нарастающей злобой. Граф лежал на спине, как живое воплощение праздности. Он подложил под голову свою шляпу из пальмовых листьев, чтобы не было жестко лежать на корне. Его белая рубашка была расстегнута до пояса, руки сложены на груди. У него красивы даже ступни, длинные и узкие, правда, покрасневшие от солнца. Да ладно, ничего особенно мужественного нет в обгоревших ногах.— Так в чем же? — повторил он свой вопрос, поглядев в ее сторону.— Да так, — коротко бросила она, жалея о том, что на какое-то время смягчилась.— Может, вы расскажете мне это позже, ночью, когда стемнеет, а луна будет лить на нас свой романтический свет? Я могу вам спеть, сочинить мадригал в честь ваших ресниц, или…— Я пойду собирать ракушки.— Не надо, Диана, оставайтесь в тени. Я не буду вам мешать и посплю. — Он закрыл глаза.Диана слушала, как ровно он дышит во сне, будто ему все на свете безразлично.Что же стало с Рафаэлом и «Сиреной»? Диана молилась про себя, чтобы им удалось скрыться от французов. Если нет, то Диана и Лайонел останутся на этом острове надолго, а это может стать невыносимым. Девушка вздохнула и тоже стала устраиваться поспать. * * * — Если, бы я знала точно, где мы находимся, — сказала Диана вечером, когда они сидели у маленького костра, — мы, наверное, могли бы построить лодку или еще что-нибудь и поплыть.— Вы знаете, как строить лодки?— Я видела, как это делают, но…— Что «но»?— Нет, не знаю. Но мы могли бы срубить бревна, правда, не знаю чем, тогда получился бы плот.— У нас нет инструмента, чтобы срезать бревна.— Вы правы. Тогда мы могли бы развести сигнальный костер. Правда, на острове нет никакого пригорка…В тот день они обошли весь остров. К сожалению, он оказался очень маленьким, похожим по форме на плод манго. Диана не смогла найти на нем ни одного опознавательного знака.— Хотите еще плодов хлебного дерева?— Спасибо, я сыт.— Вы знаете, что хлебное дерево завез сюда Флетчер Кристиан с Гавайских островов?— А это кто такой?— Человек, известный тем, что поднял мятеж против очень злого капитана по имени Блай. Судя по тем историям, которые я слышала, этот капитан заслуживал того, чтобы его заставили пройти по планке. Но во время мятежа на «Баунти» он уцелел и снова вышел в море. Возможно, он все еще жив и плавает на своем корабле, я не знаю.— А что это значит — пройти по планке?— Это очень жестокое наказание, которое придумали пираты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107