Теперь вы видите, Люция? Шарлотта решила сыграть роль роковой женщины, но ей мешает произвести нужное впечатление мое общение с Дианой.— Я заставила ее прикусить язык, — с удовлетворением сообщила Диана.— Она потрудилась больше — заставила все языки заработать на ваш счет.— Помолчите-ка вы оба, — проговорила Люция. — Я должна подумать. Отчасти меня радует, что Шарлотта сразу же показала свое истинное лицо. Ты же знаешь, Лайонел, я обладаю некоторым влиянием в свете, и я не позволю ей распускать эти злобные, лживые сплетни. Ее положение в свете окажется крайне шатким.— Видимо, она полагается на мое благородство, а поэтому уверена, что я не предам ее. — Тон Лайонела был сух, как остров Моргана — кучка земли в Карибском море, где не росли ни деревья, ни кустарники.— Предать ее? Но что она сделала? Разве не она разорвала вашу помолвку? Она сказала мне, что…— Помолчите, Диана!— Нет, милое мое дитя, помолвку разорвала не она, а Лайонел. Я заставлю эту нахалку замолчать, иначе вся округа узнает правду.— Люция, я запрещаю вам это делать! Диана резко подпрыгнула на сиденье.— Но почему? Я ничего не понимаю. С момента нашего знакомства вы только и делаете, что постоянно оскорбляете меня, а эту женщину, далеко не добродушную особу, защищаете. Вы все еще любите ее? Поэтому, да?Лайонел вздохнул.— Люция, постарайтесь найти ей в мужья немого, нет, лучше глухого.— Я поняла, вы все еще любите ее! Вы слабы и…— Будет, милая моя. Давай оставим эту тему. Вот, наконец, мы и приехали.— Действительно «наконец», — бросил Лайонел в сердцах. Он помог Люции выйти из экипажа, затем подал руку Диане.— Видите ли, дело в том, что я не могу надеть на распухшие ноги туфли, — отпрянув, сказала Диана.Лайонел выругался про себя.— Тогда идите сюда!К удивлению Дианы, молодой человек обнял ее за талию и вынес из экипажа.— Из-за вас у меня будет растяжение на спине.Однако, произнося эти слова, он почувствовал прижавшееся к нему тело, ощутил прикосновение ее груди к своей, а также ее женственные бедра в своих руках.Он пробормотал совсем тихо: «Завтра в первую очередь я решу эту проблему».— Какую проблему? — спросила Диана, невольно приблизив к нему свое лицо.— Это не ваше дело. Сидите спокойно, не то я вас уроню. И, Бог свидетель, вы этого заслуживаете.— Да говорите же, что это вы вдруг стали скрытным? Струсили? Думаю, что струсили.Язвительность подействовала на него.— Завтра я найду себе милую… подругу.— А, это как в мелкой интрижке? Прятать ее?Он замер на верхней ступеньке лестницы и пристально посмотрел на девушку. Его лицо находилось всего в дюйме от нее.— Откуда вы знаете о таких вещах?— Ваша дражайшая Шарлотта предупредила меня о том, что и у вас, и у всех других джентльменов есть привязанности, которые вы тщательно скрываете. Все это странно: можно предположить, что вы тайно держите в своем доме какого-нибудь грызуна.Он громко рассмеялся.— Диана, вас следовало бы выпороть!— А я думаю, что выпороть надо бы ее. Она еще рассказала, что светские дамы вас не интересуют, а интересны вам сами привязанности, с тех пор как она разбила вам сердце.— За один день пребывания в Лондоне вы сумели раскопать больше грязи, чем я — за всю жизнь.— Глупости. Я просто не понравилась ей и…— Что «и»? Теперь вы струсили?— Вы стоите на одном месте, Лайонел, дверь открыта, и здесь очень холодно. К тому же я — невероятно тяжелая, вы повредите себе спину.— Все так. И…Наконец Лайонел вошел в дом. Он раскрыл объятия, и она соскользнула вниз вдоль его тела. Лайонел опять увидел в ее глазах удивление. Его твердость, обусловленная кодексом чести джентльмена, пошатнулась. «Нет! — твердо сказал он себе. — Завтра я все улажу».Лайонел вздохнул.— Вы меня утомляете, Диана. Оботрите ноги и идите спать. Вырвитесь, наконец, из корсета, выпустите свои формы на свободу.— Вы, милорд, скучны, неотесанны, вы — пародия на шекспировского героя, вы распутны…— Распутен?! Шарлотта не могла такого сказать.— Нет, дело не в ней. Я недавно услышала это замечательное слово и решила им воспользоваться. Вы предоставили мне такую возможность, и я не могла ее упустить.— Конечно, нет, спокойной ночи.Он похлопал ее по щеке, повернулся на каблуках и вышел. Из темноты возник Дидье и поклонился Диане.— Спокойной ночи, Дидье.— Спокойной ночи, мисс.Она вздохнула с облегчением, когда поняла, что дворецкий ничего не скажет о ногах в одних чулках и о туфлях, которые она держала в руке за завязки. Интересно, видел ли он ее на руках у Лайонела?Минут тридцать спустя, залезая под одеяло, Диана отметила про себя, что Лайонел заговорил о подруге, когда нес ее, Диану, на руках. Это решение она отнесла на счет легкого интереса, вызванного близостью ее груди.Девушка провела по груди пальцами и мрачно спросила себя, что интересного в ней находят мужчины: нечто распухшее, вроде усталых ног… и постоянно торчащее вперед. Правда, ее няня, острая на язык угольно-черная негритянка Дидо многозначительно говорила Диане, когда ей было четырнадцать лет, что «такие дыньки еще пойдут для лакомства». Сама Дидо мужчинами не интересовалась, поэтому Диана решила, что не они подразумевались под «лакомством».Или все-таки они?Диана вдруг с тоской подумала о доме; в горле даже появился комок. Ей очень хотелось, чтобы с ней в Англию поехала Дидо, но отец воспротивился. Он сказал тогда: «Нет, моя милая, сейчас в Англии сильны предубеждения против рабства, они просто этого не поймут, поверь мне». Ей пришлось отправиться в путешествие с чужими людьми — с семьей плантатора-англичанина с острова Святого Фомы.Пришлось расстаться с отцом, с управляющим Грейнджером, с лошадью Танис, с Дидо… От усталости мысли Дианы начали путаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107