Если бы хоть у одного из вас была капля…Она не закончила фразу. Мэдисон Девит, размахнувшись, ударил дочь ремнем по спине. Она отшатнулась, вскрикнув от боли. Элис тихо запричитала, не зная куда деть свои беспомощно задрожавшие руки.Вмешаться она не решилась, зная, что это не довело бы до добра. Она почувствовала боль от удара, доставшегося ее доброй дочери, которую она всю жизнь пыталась защищать.— Ты такая же бестолковая, как и твоя мать, — прогремел Мэдисон и хлестнул ее ремнем по плечам. — Обе вы потаскухи! Бог, спаси меня от женской глупости!— Не Бог! — резко выкрикнула Байрони. — Дьявол!От следующего отцовского удара разорвался дешевый материал платья. Она упала на колени, закрывая руками голову и лицо.— Отец, — заговорил Чарлз, спокойно потягивая виски. — Смотри не изуродуй ее. Не ты ли говорил, что за нее можно получить хорошие деньги? Ты же понимаешь — какому мужу понравятся рубцы да шрамы!Мэдисон Девит успел ударить еще раз, прежде чем слова сына дошли до него. Тяжело дыша, он отошел от дочери.— Муж, которому она достанется, увидит ее спину, когда будет уже поздно, — заметил он, но от нового удара удержался. — Поднимайся, ты, маленькая шлюха, — бросил он дочери. И перевел мрачный взгляд на сжавшуюся от страха жену:— Дай мне чего-нибудь поесть, женщина, только не этой требухи.Он продел ремень через шлевки штанов и, исчерпав заряд ярости, снова уселся за стол, чтобы выпить вместе с сыном очередной стакан виски.Байрони медленно пошевелилась и встала на колени. Она чувствовала себя оскорбленной и измученной нравственно и физически, а глаза ее застилали слезы ненависти. «И почему только я не держу язык за зубами?» — злясь на себя, думала она, понимая, что не могла смолчать. Должна была защитить мать. Ведь ее-то мать защитила, и она жила спокойно, пока полгода назад не вернулась в Сан-Диего после смерти своей тетки Айды в Бостоне. Старшая сестра матери всегда отвечала на вопросы девочки одними и теми же словами: "Твой отец — тяжелый человек, дорогая.Тебе лучше оставаться здесь, у меня. Ты же знаешь, этого хочет и твоя мама".Тяжелый человек! Боже, да этот человек был помешанным, и теперь, когда стало не хватать денег, вспышки гнева участились. Он побил ее уже три раза после ее возвращения. Байрони закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться от боли и от беспомощной ярости. Это лишь снова привлекло бы к ней внимание отца. Байрони тихо поднялась и выскользнула из столовой. Она услышала, как рассмеялся отец в ответ на какую-то реплику Чарли.Примерно часом позже Элис Девит вошла в крошечную спальню дочери. Не сказав ни единого слова, она смочила кусок мягкой ткани в теплой воде и стала осторожно протирать полосы от ударов ремня.— Ненавижу его, — сквозь зубы прошипела Байрони. — А Чарли становится таким же зверем, как ваш муж.— Твой отец испытал много невзгод, — проговорила Элис. Последовало бесконечное перечисление его бед, словно неудачи оправдывали вспышки бешенства.— Все его невзгоды — дело его собственных рук!Почему бы вам не уйти от него? Мама, мы могли бы вместе уехать из Сан-Диего! Можем вернуться в Бостон. У тети Анды было столько друзей…— Тебе не следовало вмешиваться, — заметила Элис. — Я предупреждала тебя много раз.«Ей нужно выйти замуж, — думала Элис. — Да поскорее, тогда она будет в безопасности». * * * Над вершиной холма дул сухой, горячий ветер, клоня к земле бесконечное море густого кустарника.Несколько сарычей в поисках добычи слетели вниз, на расстилавшуюся у подножия равнину. Их полет был медлительным и ровным.Байрони сидела в тени одинокой сосны, вытянув перед собой длинные ноги и сдвинув со лба фетровую шляпу.Ее кобыла Колючка пощипывала чахлые стебельки выжженной солнцем травы. Это было безрадостное, уединенное место, куда не заходил никто, кроме Байрони.Если день выдавался ясный, как сегодня, ей были видны раскинувшийся вдали океан и дома в Сан-Диего. Она пошевелилась, чтобы изменить положение, и почувствовала, как спину стянула боль. Она снова и снова спрашивала себя, все ли мужчины такие, как ее отец и Чарли.Жестокие, злобные неудачники, неспособные признавать собственные ошибки. В отличие от матери она не находила прощения для отца. По своей собственной глупости он потерял несколько голов скота, позволив им напиться воды из отравленного колодца. А тех, что остались, решил продать, но получил за них мало денег. Чарли же пьянствовал и играл в салунах Сан-Диего. Ему не везло, так же как отцу.В последние несколько месяцев она не раз думала о том, чтобы бежать от них. Ей было девятнадцать лет, она была сильной и здоровой девушкой. Она могла сама пробить себе дорогу в жизни. Ей вспомнились слова брата о продаже ее за хорошие деньги. Муж… Она содрогнулась, представив себя в роли своей матери, подавленной нравственно, с подорванным здоровьем, преждевременно состарившейся. Эта мысль вызвала в ней леденящий страх.Нет, она скорее убьет себя.Байрони поймала себя на том, что начинала воспринимать жестокость как норму жизни. «Я становлюсь такой же, как они», — думала девушка. Тетя Аида все знала, но никогда ничего не говорила. Байрони вспомнила одиночество первых лет жизни, детские вопросы о брате: «Но, тетя Аида, если папа такой тяжелый человек, почему тогда Чарли живет не с нами?» И Аида отвечала тихо, но решительно: «Твой брат, дорогая, сильный человек, способный сам позаботиться о себе. Ему там ничто не угрожает».Она думала о письмах, посланных ею матери за долгие годы, и о письмах матери к ней, полных любви, ласки и.., лжи. Она повторяла себе снова и снова, что мать защищала ее. Что было бы с ней, если бы она жила в доме Мэдисона Девита?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118