..— Я скажу тебе, если пообещаешь не смеяться надо мной, — ответил он.Мэгги перекрестилась.— Обещаю.— Наверное, это глупо, но однажды ночью я ехал верхом из Денвера, и у меня над головой сияла яркая звезда. Я устремился к ней, думая, что она, как и я, всегда в пути, всегда в движении, никогда не останавливается надолго в каком-то определенном месте, — свободная, если хочешь, дикая. И решил, что если когда-нибудь осяду на одном месте, то укрощу эту звезду, сохранив при этом иллюзию того, что она по-прежнему свободна, по-прежнему в движении и по-прежнему дикая.— Это вовсе не глупо, — помолчав, проговорила Мэгги. — Ты романтик, Брент; хорошо, когда мужчина романтик.— И поэт, — добавил он, подсмеиваясь над самим собой.— Возможно, — согласилась Мэгги. — Я вижу, тебе не терпится уйти. Не сделаешь ли ты мне одно одолжение? Скажи Сенту, чтобы зашел ко мне. Лизетта чувствует себя неважно.— Разумеется. Надеюсь, ничего серьезного?— Женские проблемы, только и всего.— Таинственные! — хитро заметил он.— Вам, чертовым мужчинам, везет.— Не всегда. Селест нашла что-то таинственное и у меня.Брент приподнял шляпу и вышел из удушающе шикарной гостиной. Мэгги любила желтый цвет. У него было такое чувство, точно он побывал в гигантском цветке желтого нарцисса. Впрочем, это было лучше кричаще-безвкусного склада красно-золотой мебели «Белл Коры». * * * — Я ожидала совсем другого, — говорила Байрони своей новоявленной сестре. — Все так голо, но холмы очень красивы, а город такой.., полный жизни.— Да, это верно. Мы любим Сан-Франциско. И здесь всегда что-то меняется.Байрони отставила чайную чашку и оглядела гостиную.— Вы построили чудесный дом, Айра. Очень впечатляет.— Спасибо, дорогая. Вам понравилась ваша комната?— Надо быть слепой дурочкой, чтобы она не понравилась. Это вы ее обставили, Ирен?— Нет. Айра, перед отъездом в Сан-Диего. Он хотел сделать все для вас.., наилучшим образом.Молчаливая черная служанка незаметно унесла чайный сервиз.— Спасибо, Эйлин, — сказала Байрони.Эйлин кивнула, застенчиво взглянув в глаза Байрони.Байрони зевнула.— О Боже, — краснея, сказала она, — извините, пожалуйста. Я, видно, устала. И разумеется, не от вашего общества.— Почему бы вам не отдохнуть до обеда, дорогая?Я провожу вас в вашу комнату.— Пожалуй, отдохну, — согласилась Байрони и поднялась с места.Поднялась и Ирен. Она обняла Байрони.— Спасибо вам.Айра расстался с нею у двери.— Я послежу за тем, чтобы вас не беспокоили, дорогая. Эйлин разбудит вас в семь часов. Ужинаем мы обычно в восемь.Байрони кивнула и вошла в свою новую спальню.Встав в центре комнаты, она огляделась. Ее спальня у тети Айды была загромождена всякой рухлядью, для которой не нашлось места в других комнатах. В Сан-Диего ее спальня была маленькой, пустой и холодной.Совсем другое дело эта. Она глубоко, с удовольствием вдохнула. Большая, просторная, полная воздуха комната, с огромными стрельчатыми окнами, обращенными на юг, в сторону видневшихся вдали холмов. Стены и потолок были кремовые, а мебель — светло-голубая.На кровати лежало бело-голубое вязаное покрывало.В комнате не было ни одной лишней вещи. Она сделает ее своей, личной комнатой."Я счастлива, — внезапно подумала Байрони. — Я начинаю новую жизнь. И сама ею распоряжаюсь.Ну, правда, не совсем", — тут же поправилась она с затухающей улыбкой. Официально она теперь была беременной. При мысли об этом она вспомнила осторожное «спасибо вам». К Ирен пришло облегчение.Ни слез, ни извинений, ни сцен. Ирен была совсем непохожа на Айру, светлого и изящного, как ангел.Маленькая, смуглая, с глубокими карими глазами, Ирен выглядела несколько скрытной, возможно, застенчивой, но Байрони надеялась, что за те семь месяцев, которые им предстояло провести вместе, они сумеют хорошо понять характеры друг друга.Байрони подошла к окнам и раздвинула тяжелые кремовые шторы. Она хотела бы увидеть Сан-Франциско, перед тем как Айра увезет их в Сакраменто. Она почувствовала, как сильнее застучало сердце, когда они причаливали к пристани у Клэй-стрит. «Жизнь, — думала она, — вот что отличает Сан-Франциско — бурная, необузданная молодая жизнь». Айра смеясь заметил, что чувствовал себя стариком в этом городе, где средний возраст горожан меньше тридцати лет.«Здесь живет тот самый игрок, — подумала Байрони, и ее пронзило ощущение необычного возбуждения. — Поздно. Я замужняя женщина. Слишком поздно».— Дура, — тихо сказала она себе. — Ведешь себя как девочка, решившая соткать себе мечту из обрывков воспоминания. Он не больше чем мужчина, обыкновенный мужчина, как все другие.Байрони опустила занавески и медленно подошла к кровати. Сбросив туфли, она вытянулась на спине, глядя в потолок и отчаянно пытаясь вызвать в воображении тот свой благородный образ, который лелеяла в мечтах, решаясь на то, о чем просил Айра, но внутри не находила ничего, кроме растущего чувства отчаяния и скептицизма.Она должна стать матерью в глазах света. Ребенка Ирен будут считать ее ребенком. Как они все это обставят? Что она будет чувствовать, живя такой жизнью? Жизнью лжи. Жизнью…В дверь спальни осторожно постучали, и она услышала голос Айры:— Байрони.Она соскочила с кровати и оправила платье.— Войдите.Айра увидел ее бледное лицо, скованность движений.— Устали, дорогая?Она ухитрилась изобразить слабую улыбку:— Возможно.., немного.Он осторожно закрыл за собой дверь и подошел к ней.— Байрони, — заговорил он, осторожно положив ладони ей на плечи, — вы лежали и думали, не правда ли? Думали обо всех сложностях, о последствиях вашего решения?Она на секунду закрыла глаза, удивляясь, как он узнал, но решила ничего не скрывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118