— Он ваш?— Да. Даже не надейтесь отобрать его у меня. Он настоящий армейский конь, сильный, умный и злее самого сатаны, когда это требуется. Правда, сейчас он флиртует с вами, но если вы попытаетесь вскочить на него, он скорее всего просто швырнет вас в ближайший овраг.— Ну уж нет, — покачала я головой. — Буйный, ты позволишь сесть на тебя?Великан благосклонно оглядел меня. Именно благосклонно, я могла бы в этом поклясться.— Я хорошая наездница, хотя давно не скакала по полям. Всякий знаток лошадей понимает, что физическая сила всадника не играет особенной роли.— Хотя Буйный неглуп, вряд ли он вас понял. Кроме того, не мешало бы повернуться и спросить разрешения у меня — поинтересоваться, что скажет хозяин.Я беспрекословно повиновалась:— Можно прокатиться на вашей лошади, Джон?— Нет. Он становится нетерпелив, сам выбирает дорогу и не слушается наездника. Такому, как он, требуется властный хозяин, и он подчиняется только мне, иначе может стать неуправляемым. Что я скажу дяде, если Буйный понесет и убьет его застенчивую юную жену?— Я не застенчива.— Но юна, не так ли?— И что же вы ему скажете?— Если вы сядете на Буйного, то без моего разрешения, и, следовательно, заслужите все, что он с вами сотворит. Буду вынужден сообщить дядюшке, что его жена — идиотка.— Идиотка, вот как? Что ж, я выскажу все, что думаю! Вы грубы и наглы! Только потому, что я не затрепетала и не пала к вашим ногам в Лондоне — признайтесь! — поэтому теперь вы на мне вымещаете злобу! Меня по-всякому называли, но идиоткой — никогда!Он встал рядом и облокотился о стенку стойла. Сегодня на нем были черные ботфорты, такие блестящие, что я видела в них свое хмурое лицо. И не только. Я была словно натянутая струна и изо всех сил старалась противиться чувствам, которые он во мне вызывал. Он беззастенчиво пользовался своим ростом, чтобы доминировать, подавлять, запугивать, но я твердила себе, что он не может причинить мне зла здесь, в поместье дяди.— В таком случае кретинка, — поправился он.— Нет, «кретинка» еще хуже, чем «идиотка». Я не принимаю этих оскорблений на свой счет. Значит, я права: вы привыкли третировать дам.Он склонил голову и стал меня изучать. Я снова посмотрела на свое отражение в ботфортах и с удовлетворением отметила, что выгляжу надменно-невозмутимой. Наконец Джон задумчиво протянул:— Это просто смешно. Вы сами не знаете, что говорите, и пытаетесь вывести меня из себя. Впервые увидев вас в Гайд-парке, я захотел познакомиться с вами. — Он пожал плечами и отвел глаза. — Было в вас нечто такое, что возбудило мой интерес. Я видел, что вы в глубоком трауре, но, даю слово, у меня не было ни дурных мыслей, ни порочных намерений. Вы же, к моему удивлению, не знали, как от меня отделаться, и вели себя крайне невежливо. У меня руки чесались задать вам трепку, но джентльмену не пристало бить женщин. Я выжидал, пока снова не увидел вас. Правда, теперь все это уже не имеет значения.Он вошел в стойло, еле слышно свистнул, и Буйный поднял голову и фыркнул. И немедленно подошел к Джону и ткнулся носом ему в плечо. Сделай он это со мной, наверняка бы сшиб на землю. Но Джон лишь рассмеялся, погладил коня и, не оборачиваясь, бросил:— Только поговорив с вами в третий раз, я наконец понял: что-то неладно. По какой-то абсолютно не понятной мне причине вы боялись и все еще боитесь меня.Уж лучше бы он меня ударил. Я отшатнулась. Не правда! Какая наглая ложь! Я так и сказала:— Это совершеннейший вздор.— А по-моему, правда. Но кого это сейчас волнует? Вы все равно жена моего дяди. — Он повернулся и объявил, подчеркивая каждое слово:— Если поскачете на моем жеребце и ему удастся вас прикончить, по крайней мере мне не придется снова и снова видеть перед собой ваше лицо.— Почему же, узрите еще раз. В гробу.— Хочу знать, по каким мотивам вы стали женой дядюшки.В этот момент меня окликнула Амелия. Я мимоходом погладила Буйного по морде. Тот доверчиво ткнулся носом мне в ладонь, прекрасно понимая, как меня тянет к нему, и я обняла его, не обращая внимания на Джона.— Я ухожу, — пробормотала я, спускаясь с ограды.— Почему, черт бы вас побрал?— Амелия задала мне этот же вопрос не далее как вчера вечером. Когда провожала в Синюю комнату. Но думаю, это не ваше дело. И вообще ничье. Если любопытство не дает вам покоя, обратитесь к Лоренсу.В его глазах вспыхнула и загорелась злоба, но он тут же подавил всякие эмоции, и лицо снова приняло непроницаемое выражение, словно было высечено из камня. Я заметила, как бешено бьется жилка у него на шее. Сильно же он разгневан!— Очевидно, вы не так уж боитесь мужчин, если вышли за моего дядюшку, — выдавил он. — Или не пугаетесь исключительно стариков?— Заткнитесь, дьявол вас побери!— Ага, не в бровь, а в глаз!— Да вы не могли бы попасть мне в глаз даже с минимального расстояния.— Кажется, мне удалось вас взбесить! Наконец-то стрела вонзилась в самый центр мишени! Итак, вы появляетесь здесь через три месяца после нашей встречи, дражайшая тетушка, в роли супруги человека, годящегося вам в отцы. Повторяю, зачем вам это понадобилось?— Убирайтесь! Нет, лучше уйду я. До свидания.Он молча наблюдал, как я подхватываю юбки и бегу к Амелии, держащей под уздцы самую чудесную гнедую кобылку, которую мне когда-либо доводилось видеть. За спиной раздался его издевательский смех. Подонок! Я погладила лошадку по носу, дала морковку, протянутую мне одним из конюхов, и при этом даже не обернулась, сосредоточив все внимание на кобылке.— Какая ты прелесть, — прошептала я ей. — И что думаешь о Буйном? Хочешь пуститься вместе с ним в галоп?— Нет, Лютик не желает иметь ничего общего с Буйным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93