Юноша ахнул – приемная и впрямь была черной.Стены, пол, потолок – все в черных коврах, занавесях, портьерах. А еще говорят, что безумцы-поэты обожаю отделывать свои комнаты этим романтическим цветом. Вот, пожалуйста, – в обычном загородном доме – все черное.– Вы удивлены обстановкой, месье Гастон? – проговорил женский голос.Юноша повернулся – домоправительница уже спустилась к нему. Вот только как она вошла? Видно, в комнате есть и другие двери, просто на черном их не видно.– Удивлен, но не сильно, сударыня! – Поэт стиснул пальцы. – У каждого свои причуды.Лицо домоправительницы тонуло в полумраке. Юноша никак не Мог понять, кого же она ему напоминает.– Да, каждому свое, – глухо проговорила она. – Один пишет стихи, как вы, другой – музыку.– О, я уже почти не пишу стихов! – горестно признался Гастон. – Несчастная любовь, понимаете… Вот об этом я и приехал поговорить с вашей гостьей. Помогите мне, умоляю!– Что ж, прошу туда!Дама взмахнула рукой, указывая направление. В стене приоткрылась дверь, и Гастон шагнул на свет.В следующее мгновение он почувствовал, что пол накреняется, и сам он стремительно падает. Боже милостивый, как больно!Но прежде чем боль лишила его чувств, Гастон вдруг осознал главное – рука! На запястье левой руки домоправительницы был такой же шрам, как у загадочной Несравненной! Так вот на кого похожа домоправительница – вернее, вот, кто она есть на самом деле – таинственная и жестокая Несравненная… 21УТЕХИ В РОЗОВОМ БУДУАРЕ Версальский дворец, февраль 1876 Вечер, почти ночь Виктор ворчал:– Зачем тащиться во дворец ночью? Лучше пойдем завтра днем!Но Соня уперлась:– Наоборот – пойдем сейчас. Темно – нас никто не увидит. Забыл, что дворец закрыт для посетителей? Днем нам туда не попасть!– Но к чему спешка?– Ну пожалуйста! Я не могу больше ждать!Девушка взглянула так жалобно, так умоляюще, что Грандов сдался. Ну кто же переспорит женщину?!И вот они шагают за провожатым. Соня еле-еле поспевает за мужчинами и потому цепляется за руку Виктора.Путь не простой. Сначала спустились в подвал дома гранд-маман и вышли в какой-то тайный ход. Видно, что им пользовались не слишком часто. Проход был длинным, но по мере отдаления от дома и приближения ко дворцу расширялся. Сначала шли полусогнувшись друг за другом – впереди провожатый, за ним девушка, а замыкал процессию Виктор. Но потом проход расширился настолько, что Соня смогла идти, взяв Виктора под руку.Грандов внимательно оглядывался по сторонам, как будто старался запомнить дорогу, хотя запоминать было нечего: только вперед и вперед. И стены, и пол, и потолок были выложены плитами, но старый камень уже крошился, со стен капала вода, так что внизу частенько образовывались небольшие лужицы. Виктор подумал, что Соня начнет вздыхать и жаловаться на то, что ее башмачки, не приспособленные к таким походам, жмут, натирают и не выдерживают дороги. Но девушка только молча рвалась вперед. Глаза ее странно поблескивали в свете фонаря, который нес Шарль, слуга гранд-маман. Рука Сони, опирающаяся на руку Виктора, подрагивала, да и сама девушка была в каком-то странном напряжении. И Виктор вдруг понял – ее притягивает Версальский дворец!И точно, едва, откинув тяжелую плиту, Шарль прошептал:– Мы в подвалах восточного крыла!Соня вздрогнула и побежала за Шарлем по лесенке, как собачонка, учуявшая дом.– Сюда! – командовал Шарль. – Пройдем по внутренней лестнице и попадем на нижний уровень. Тут когда-то помещались прачечные и гладильные. Теперь еще раз вверх – и мы на жилых этажах.– А где помещались фаворитки короля? – спросил Виктор, видя, как жадно Соня оглядывается вокруг.Уж ей точно не терпится увидеть покои мадам Помпадур.– Все пассии жили по-разному. Знаменитая Луиза Лавальер, любовница Людовика XIV, ну та самая, про которую Александр Дюма написал роман «Виконт де Бражелон», жила в западном крыле, на отшибе, в самых дальних апартаментах. И только потом ее перевели в официальные покои фавориток. Но бедняжка стеснялась запретной любви монарха.– А где жила Помпадур? – не выдержала Соня.– На втором этаже. Окна ее будуара как раз выходили на Мраморный двор.Девушка с удивлением оглядела огромный коридор первого этажа, в который они вышли. Странно, но планировка здесь напоминала тот самый Дом крестьянина, который выстроили в Москве на Сретенке: большой коридор, а по обе его стороны узкие двери.Виктор тоже осматривался в недоумении:– Похоже на малозатратные доходные дома. Там тоже общий коридор, а в него выходят разные комнаты. Как-то убого…– Здесь ютились фрейлины – не велики птицы. Сейчас выйдем из общего коридора в залы отдыха, перестанете так говорить.Шарль приоткрыл створки огромной резной двери, и Соня ахнула…Небольшой по размерам зальчик был обставлен изящной, невысокой мебелью: кушетками, креслами, столиками и перегорожен двумя китайскими ширмами. В тусклом свете фонаря зал выглядел совершенно по-домашнему, словно из него только что ушли хозяева. На кушетке даже большой светлый веер валялся!Соня вздрогнула: раз веер валяется, значит, здесь точно кто-то есть. А ну как их здесь застанут – это же, наверное, будет считаться преступлением – незаконным проникновением!– Вдруг мы попадемся? – встревожилась она. – Нас в жандармерию отвести могут!..– В этом крыле никто не бывает! – успокоил Шарль. – Сюда и посетителей не водят.– А хранители музея, смотрители?– Зачем им сюда соваться, раз тут не бывает посетителей? – резонно ответил Шарль. – Да и мы по всему дворцу не пойдем. Тут многие двери закрыты на замки. Но один парадный зал я вам покажу. Я проход знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75