Это движение плотнее прижало к материи округлости ее бюста, и маркиз вдруг наморщил лоб.
Не хватало только, чтобы деревенская девица возбудила в нем желания, совершенно неуместные в данный момент. А куда денешься, если такие округлости могли бы соблазнить и святого! Она больше ничем не напоминала ту замарашку, которую он из-за сходства с Мов подобрал в грязи проселочной дороги.

Глава 5
– О, Мадонна! Скажите же мне, что делает такая дама целыми днями?
Мадам Берту растерянный возглас Фелины заставил нахмуриться по нескольким причинам. И ее критические замечания последовали моментально.
– Во-первых, дама протестантского вероисповедания не стала бы призывать Божью Матерь таким образом, а, во-вторых, она бы в любом случае говорила более сдержанно, моя милая!
Слегка смущенно и в то же время упрямо Фелина поджала губы. За несколько дней она поняла, что возражать мадам Берте бесполезно. Ведь именно мадам реально управляла замком Анделис. Ни одна служанка без ее ведома не возьмет и ложки муки. Решившись содействовать плану маркиза, она прилагала максимум усилий, чтобы обучить Фелину всему, чего той по всеобщему мнению недоставало.
– Ты будешь соблюдать режим дня моей покойной госпожи, нравится тебе это или нет!
Настойчиво произнеся свою фразу, мадам Берта спросила себя, как можно с тем же выражением лица быть и послушной, и упрямой. Чем больше узнавала она Фелину, так похожую внешне на Мов Вернон, тем больше ощущала загадочность этой девушки.
Та обладала внутренней силой, намного превышавшей обычные возможности. Способность все мгновенно схватывать, умение выделить главное больше напоминало Амори де Брюна, чем его заторможенную, болезненную и незаметную дочь. В чудесном теле жил воинственный дух со странной логикой и невероятным упрямством.
– Давай сначала, – сказала мадам Берта, оставляя свои мысли при себе. – Поскольку маркиза де Анделис отличается слабым здоровьем, она не встает по утрам вместе со всеми обитателями замка для утреннего чтения Библии. В постели она съедает легкий завтрак и, когда ее оденут, проводит остаток первой половины дня в дамском будуаре, где мы сейчас находимся.
– Как? – коротко и деловито осведомилась Фелина.
Ее сердила необходимость повторять тот же самый вопрос, не получая удовлетворительного ответа.
– Как?
Слегка раздраженно мадам Берта попыталась уточнить подробности.
– Прежде всего шитье, письма маркизу, чтение книг, личные заметки... Но чаще всего она просто отдыхает, глядя в окно на парк!
Фелина подавила в себе желание вновь призвать Мадонну, прикрыв рот ладонью. Ладонью, смазанной драгоценным маслом. Только слишком короткие ногти свидетельствовали о том, что ладони недавно приходилось справляться с тяжелой продолжительной работой.
Однако вид наполовину вышитого настенного коврика, на котором в обрамлении цветов красовался герб Анделис, опять напомнил Фелине об ограниченности ее возможностей в ручном труде.
– Никогда я не научусь делать такие мелкие стежки, – пробормотала она, почтительно коснувшись блестящей шелковой нити. – Это бесполезно, мадам Берта.
Экономка не дала повода Фелине почувствовать растерянность от воображаемых той трудностей.
– Ты сейчас представляешь хозяйку дома! Никто не станет сомневаться в твоих способностях, тем более в качестве твоей работы. Можешь время от времени делать новый стежок, если будет настроение, или просто оставить пяльцы в покое. Королю неинтересно, любит ли маркиза де Анделис по-прежнему вышивать или уже нет.
Фелина подошла к окну и поглядела на парк, особенно красивый в этом месте. На поверхности пруда цвели последние кувшинки, и два горделивых лебедя проделывали на воде свои круги, а крепкая старая ива опускала в воду кончики ветвей. Пейзаж конца лета, полный покоя и гармонии.
Однако сами собой в него снова вклинились картины трагических воспоминаний. Зазвенел в ушах крик отца, бегущего навстречу скачущим охотникам, лай собак, ругань всадников, свист плетей. А потом тишина, которую не нарушило даже тяжелое дыхание отца. Забудет ли она когда-нибудь случившееся в тот день? И хочет ли она забыть?
– Можно подумать, что ты меня уже не слушаешь, девочка! – пожаловалась мадам Берта.
Шорох накрахмаленных юбок стал сигналом ее приближения.
Фелина заставила себя вернуться к действительности. Она теперь не Фелина! Она Мов Вернон, маркиза де Анделис, по крайней мере, хочет ею быть...
Но можно ли так просто вылезти из прежней жизни и влезть в другую? Все отбросить в сторону и начать все заново?
– Не мучайте ее, мадам Берта!– раздался вдруг звучный голос, и в комнату вошел Амори де Брюн.
– Маркиз как раз занят написанием письма Терезе д'Ароне. Прежде чем новость о чудесном выздоровлении Мов обойдет круг придворных, у нас еще останется немало времени. Что ты думаешь по поводу короткой прогулки со мной?
Благодарной за вмешательство Фелине удалось вернуть себе самообладание. Она одарила пожилого господина улыбкой, заставившей вспыхнуть ее холодные серые глаза и блеснуть белизной ровных зубов из-под слегка приподнятых губ.
– Я к вашим услугам, мсье, – сказала она тихо и положила ладонь на протянутую руку. Лишь потом она заметила трость, на которую опирался де Брюн.
– Не лучше ли вам опереться на мою руку? – внезапно предложила она.
Он удивился.
– Кавалеру опереться на даму? Нет, так не положено.
– Какое бессмысленное правило! Почему дочь не может помочь отцу?
В реплике Фелины смешались нарочитая серьезность и ласковая безыскусная теплота. Строгое лицо пожилого мужчины просветлело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63