Эмма облегченно вздохнула и вернулась к работе, а Уильям задумчиво наблюдал за танцующими язычками пламени в догорающем камине. Вдруг дверь гостиной скрипнула, и они с Эммой одновременно повернули головы на звук.
Сначала появилась туфля. Видимо, соскочив с ноги, она шлепнулась рядом с креслом, в котором сидел Уильям. Послышалось тихое проклятие, и в комнате появилась немного смущенная Тамсин.
Эмма раскрыла рот, издав возглас изумления. Уильям просто смотрел, не в силах оторвать от нее глаз. Он уже видел Тамсин в черном парчовом платье, но сейчас она выглядела как-то иначе. Может быть, это огонь в камине отбрасывал на нее свет и золотил ее кожу, а может, мерцающая золотая вышивка на черной парче производила такой странный эффект. Уильям не мог сказать, что именно изменилось. Она будто вся светилась изнутри. У него на какой-то миг перехватило дыхание, а потом он ощутил, как его наполняет необыкновенное, ликующее чувство радости.
Уильям улыбнулся, уголки его губ лишь чуть-чуть дрогнули. Совершенно очарованный, он пожирал ее взглядом. Сочетание черного и золотого придавало ее смуглой коже темно-медовый оттенок, нежно-розовый румянец освежал щеки.
Игра света и тени выделяла ее темные волосы и усиливала ясность и чистоту ее зеленых глаз. Тамсин была стройна и грациозна, но явно не наряд подчеркивал ее красоту. Это стало совершенно ясно, когда Уильям заметил свидетельства ее не вполне успешной попытки самостоятельно одеться. Но именно эти черты ее характера – гордость и независимость – тысячекратно усиливали ее очарование в его глазах.
Тамсин, чуть прихрамывая, направилась к Уильяму. Идти без туфли, случайно слетевшей с ноги, было не очень удобно. Уильям нагнулся, поднял непрактичную расшитую вещицу и молча отдал ее девушке. Тамсин от смущения зарделась. Уильям обратил внимание на то, что ее черная шапочка-полумесяц, обшитая жемчугом, сидела на голове неровно, с одной стороны выбились темные кудри, а бархатная накидка перекосилась. Фальшивые нижние рукава были подвязаны неправильно, шелковый пояс Тамсин не затянула, а из-под подола платья выглядывала ступня в шелковом чулке. Янтарное ожерелье оттеняло ее кожу, делало светлее глаза. В ушах Тамсин оставила свои простые цыганские серьги в виде золотых колец.
– Прошу прощения, – прошептала она, поставила туфлю на пол и попыталась вдеть в нее ногу, но покачнулась, теряя равновесие.
– Присядь, Тамсин, – тихо сказал Уильям, указывая на пустой стул рядом с ним. – Не обращай внимания на эту нелепую штуку. От нее все равно нет никакого проку.
Тамсин с облегчением взглянула на мужчину, села, расправила юбки и скинула вторую туфельку.
– Тамсин… – проговорила Эмма. Она поднялась со своего места и направилась к девушке, на ходу протягивая ей руку. – Ты гораздо красивее, чем я могла себе представить. – Тамсин протянула в ответ свою правую руку, и леди Эмма пожала ее. – Я так рада, что Уильям привез тебя в свой дом как жену.
Девушка пробормотала слова благодарности, а потом добавила:
– Леди Эмма, я прошу у вас прощения за шок, который вы испытали, узнав о нашей женитьбе. И за мое ужасное поведение за обедом.
– Этот шок, как ты его называешь, помог мне вновь почувствовать радость и надежду. А за обедом ты внесла оживление в наш узкий, немного скучноватый семейный круг. Так что, никаких извинений, – с улыбкой проговорила Эмма. – Но ты пропустила ужин и, должно быть, страшно голодна.
Тамсин отрицательно покачала головой.
– Я только что поела. Хелен встретила меня в коридоре и проводила на кухню. Кое-что нашлось в шкафу, и еще хлеб, и сыр, и немного эля. Разбавленного, – поспешно добавила она.
– Хорошо, – кивнула Эмма. – А теперь… Я знаю, что вы оба устали и готовы отправиться в постель…
Уильям взглянул на Тамсин. Ее щеки пылали. Она опустила глаза.
– Но перед тем как вы уйдете, – продолжила Эмма, – я хочу вручить вам свадебный подарок. Я дожидалась, когда у меня появится шанс поговорить с вами обоими наедине.
Она подошла к шкафу и достала деревянную шкатулку. Держа ее обеими руками, Эмма села и поставила ящичек себе на колени.
Уильям застыл, не зная, чего ожидать. Он никогда раньше не видел эту резную деревянную шкатулку. Рядом с ним сидела Тамсин, нервно сжав руки, прикрытые пышными манжетами. Она бросила на него быстрый взгляд и отвернулась, покусывая губы. Он понимал, что она сейчас испытывает. Он и сам переживал сейчас то же самое – тревогу и ощущение вины. Эмма с воодушевлением отнеслась к их браку, одобрила его, а теперь еще собиралась преподнести им свадебный подарок.
Уильям проклинал себя за глупость. Сообщая своей семье о том, что женился, он и представить не мог, что его мать и сестра будут так скоро очарованы Тамсин, как и он сам. Ему следовало промолчать, раз уж он согласился, что их брак – не настоящий. От этой женитьбы по соглашению, возможно, не так-то просто будет отказаться. Слишком много сердец покорила его красавица-цыганка. Уильям нахмурился, осознавая, что его собственное сердце в этом списке было отнюдь не последнее.
Эмма открыла резную крышку шкатулки и долго смотрела на ее содержимое. Со своего места Уильям не мог видеть, что там находится.
Леди Эмма, казалось, не решалась заговорить. Между ее бровей залегла глубокая морщина. Наконец она вытащила из шкатулки бархатный мешочек, закрыла крышку и посмотрела на Уильяма.
– Сын мой, – сказала она торжественно. – Я хранила эту шкатулку на протяжении многих лет и думала, что когда-нибудь вручу её тебе. Я не знала точно, когда это произойдет. Сейчас, думаю, этот день настал. Ты доставил мне сегодня столько радости, больше, чем можешь себе представить, женившись на дочери Арчи Армстронга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133