Кое-кто из цыган, проходивших неподалеку от кибитки, остановился, наблюдая за происходящим.
– Бабушка, – прошипела Тамсин, – прекрати! Я все объясню тебе, если хочешь.
Нона повернулась к Уильяму, который, не понимая ни слова из того, что кричала старая цыганка, стоял с растерянной недоуменной улыбкой на лице.
– Ты останешься здесь, с нами, риа, и мы отпразднуем сразу две свадьбы! Я скажу своему мужу, чтобы он перестал беспокоиться, потому что мы наконец нашли для нашей Чалаи подходящего мужчину! – Она радостно улыбалась, глядя на Уильяма.
– Этот человек не хочет меня! – крикнула девушка, не выходя из кибитки.
– Еще как хочет, – возразила Нона, играя бровями. – Посмотри на него!
– Тамсин, – позвал Уильям, увидев, как она мелькнула за спиной Ноны. Доведенный до белого каления, он говорил сквозь зубы. – Выходи сейчас же, красавица! И объясни мне, что здесь, черт возьми, происходит?!
Тамсин сгорала от стыда. Прячась в тени полога, она быстро проговорила:
– Ты нравишься моей бабушке. Но ты должен уехать. Один. Я не поеду с тобой в Рукхоуп.
Она слышала, как с его губ слетели проклятия, видела, как он сорвал с головы цыганскую шляпу и запустил пятерню в волосы. Тамсин слышала, как он еще раз выругался и заметила, как он поморщился от боли, задев раненую руку, о которой, очевидно, забыл.
Нона стояла, сложив руки на животе, и удовлетворенно улыбалась.
– Тогда отдай мне мои вещи, – сказал Уильям. – Я переночую где-нибудь в лагере. А утром мы поговорим, ты и я. И можешь быть уверена, без тебя я не уеду.
Вспыльчивость девушки, которая вообще редко поддавалась контролю, сейчас проявилась в полную силу. Тамсин сама не знала, что на нее нашло, но, повинуясь сиюминутному горячему порыву, схватила стальной шлем и вышвырнула его из кибитки. Шлем пролетел, едва не задев плечо Ноны. Уильям отскочил в сторону, однако сумел поймать его. Остальные его вещи последовали за шлемом. Последний сверток Тамсин спустила по ступеням.
– Да, да, – радостно потирала руки Нона. – Вы будете хорошей парой, это будет хороший брак!
Уильям одарил пожилую цыганку рассеянной улыбкой, значения которой Нона не смогла понять, и бросил сердитый взгляд мимо Ноны в кибитку, где за пологом, закрывающим дверь, пряталась Тамсин. Развернувшись, он быстрыми шагами направился к деревьям.
Нона повернулась к внучке. Бабушка выглядела вполне довольной. В ее глазах ясно читалось восхищение. Через минуту старуха поспешно спустилась по ступенькам, звеня монистами, и крикнула, подзывая мужа.
Тамсин села на пол фургона, закрыв лицо руками. Слезы стыда и бессилия горячими ручейками текли по ее щекам.
Часть XIII
Тамсин проснулась, когда рассвет только занимался. Она вылезла из-под кибитки и выпрямилась. Пропитанный сыростью воздух тут же пробрал ее до костей, заставив зябко поежиться. Девушка вытащила из-под кибитки, где она спала, одеяло и закуталась в теплую ткань. Ходя темнота только начала рассеиваться, в лагере слышны были голоса проснувшихся людей и лай собак. До Тамсин донесся запах бекона, который жарили где-то в леске.
Огни костров мерцали в утреннем тумане, как золотые звезды. Цыгане, немного отдохнув, направлялись по своим делам. Они мягкими тенями передвигались по поросшей мягкой травой поляне, тихо разговаривая с домочадцами и лошадьми, которых растили и тренировали.
Когда дедушка с бабушкой вернулись в кибитку прошлым вечером, Тамсин уже спала. Они не стали беспокоить ее.
Напротив, на другом конце поляны, спал под дубом Уильям Скотт. Тамсин то и дело поглядывала на него, но мужчина спал крепко.
Девушка наблюдала, как несколько женщин готовились к свадебной церемонии. Вскоре весь табор отправится к месту, где ее дед, как цыганский предводитель, совершит обряд женитьбы. Пиршества, музыка и танцы завершат этот день.
Тамсин знала, что завтра дедушка поведет своих людей по дорогам Шотландии в другую часть страны. Джон Фо обещал сделать это, получив предупреждение Тамсин. Ромалы смогут избежать участия в плане короля Генриха, если ни одного из них не найдут.
Девушка развернулась и направилась к ручью, по дороге продолжая поглядывать на Уильяма Скотта. Он проснулся и теперь сидел под дубом, натягивая высокие сапоги. Мужчина поднял голову и посмотрел на нее, в предрассветной дымке его глаза показались ей кусочками голубого льда. Уильям кивнул девушке. Несомненно, он ожидал, что она уже готова в ближайшее время отправиться с ним в Рукхоуп. Сердце Тамсин колотилось в груди, когда она проходила мимо. Она кивнула ему в ответ и ускорила шаги.
К ручью пришли за водой женщины, но ни одна из них не заговорила с Тамсин. Возможно, они считали, что, явившись в табор прошлой ночью, она принесла с собой несчастье. Тамсин отошла в сторону и наклонилась к ручью. Она вымыла руки в холодной воде, умылась, а потом попыталась расчесать пальцами спутанные кудри. На обратном пути в табор она увидела, что Уильям уже седлает лошадь, готовясь к отъезду.
Джон Фо вышел из своего фургона и помахал внучке рукой.
– Чалаи, – сказал он, – доброе утро. На вот… – Он протянул внучке овсяную лепешку и кусок еще горячего бекона.
Тамсин поблагодарила деда за заботу и принялась есть, стоя рядом. Цыган отвел взгляд, как и полагается в таких случаях, и не смотрел в ее сторону, пока она не закончила.
– Дедушка, – сказала Тамсин. – Спасибо за то, что пришел мне на помощь прошлой ночью.
– Мы всегда защищаем наших женщин, – грубовато ответил он.
– Мне очень жаль, что я доставила всем неприятности в день свадьбы моей кузины.
– В этом виноваты гаджо, а не ты. Ты не сделала ничего плохого… хотя иногда твое поведение совсем не похоже на то, как должна вести себя цыганская девушка, – добавил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133