Эмилин с трудом взобралась по крутым, выщербленным каменным ступеням и вошла в темный проем двери. Уайтхоук снял со стены горящий факел и начал подниматься по крутой винтовой лестнице. Через плечо он пояснил;
— Эту башню построили более ста лет назад. Сейчас мы используем ее лишь в качестве склада. — Тон его был спокоен. — Если кому-то вздумается осаждать нас, то у противника припасы закончатся значительно раньше, чем у нас. Все комнаты башни забиты продуктами: мешками с мукой, овсом, ячменем, бобами. Бочками с копченым мясом и соленой рыбой. Бочками с вином и элем. А воды запасено столько, что можно наполнить пруд. Смоляные факелы, свечи, одеяла. Запасы, которых хватит на шесть месяцев, если не больше.
Слушая эту лекцию, Эмилин осторожно ступала по выщербленным ступеням, спотыкаясь на каждом шагу.
На третьем, верхнем, этаже Уайтхоук остановился у одной из дверей.
— Лишь одна комната здесь не используется под склад. — Эмилин услышала скрип ключа, и дверь открылась.
Девушку втолкнули в комнату. Она откинула капюшон и оглянулась. Все вокруг светлого пятна от факела Уайтхоука было скрыто темнотой.
— Шавен, — произнес граф, — спустись вниз и спроси нашего доброго короля, не нужна ли ему моя помощь. Если нужна, дай знать.
Шавен кивнул и вышел, закрыв дверь. Уайтхоук встал в центре и высоко поднял факел.
— Не считая пыли, эта комната выглядит точно так, как она выглядела и тогда.
Привыкнув к темноте, Эмилин разглядела занавешенную кровать, кресло с высокой спинкой, стол. Из темноты выплыл деревянный шкаф. Стену украшал гобелен, а противоположную стену прорезало узкое стрельчатое окно-бойница.
Толстый слой пыли покрывал все вокруг. Паутина образовала кружевные мосты между столом и кроватью, креслом и деревянными стропилами на потолке. Эмилин закашлялась.
Уайтхоук воткнул факел в железный конус высоко на стене, потом подошел к столу и провел пальцем по пыльной поверхности.
— Она провела здесь последние дни. Мурашки поползли у Эмилин по коже.
— Кто? Бланш?
— Да, — подтвердил граф. — Это была ее комната в то время, когда мы жили в этой башне. По ночам она любила смотреть отсюда на звезды.
Эмилин подошла ближе.
— Вы говорите о ней с нежностью. Уайтхоук безжалостно усмехнулся.
— Я восхищался ее красотой. Ее глаза напоминали серебро, волосы были, словно черное дерево. Она обладала острым умом, обычно не свойственным женщинам. Искусно лечила травами. — Граф пожал плечами. — Но женщины — слабые и ненадежные существа. Им нельзя доверять. Она предала меня. Унизила.
— Она родила вам сына, вела хозяйство в вашем огромном замке, — возразила Эмилин.
— Бланш нарушила брачную клятву. У нее был любовник, хотя она так и не призналась в этом. Я знал этого человека, этого рыцаря. Я вызвал его на поединок. Джулиан может рассказать обо всем этом.
— Я никогда не слышала об этом, — прошептала Эмилин.
— Я выбил его из седла и убил. А потом пошел домой и запер жену в этой самой комнате.
— Вы заточили ее.
— Это не было неслыханным делом. Даже король Генрих заточил свою Элеонору, чтобы отстранить от власти и сдержать ее язык. А я заточил Бланш, чтобы научить ее покорности. А сына отослал к сестре.
— Что случилось с леди Бланш?
— Она голодала до тех пор, пока не умерла, — ровным голосом ответил граф. — Здесь, в этой комнате. — Он с силой провел рукой по лицу и волосам, как будто хотел стереть что-то. — Меньше, чем за неделю.
— Господи! — выдохнула Эмилин. Она знала людей, которые постились по десять дней и больше и не испытывали от этого заметного вреда. Другие, более хрупкие, заболевали уже после одного-двух дней голодания.
— Я не ем мяса. Часто соблюдаю пост. Я построил монастырь.
— Вы сожалеете о своей жестокости, милорд, — проговорила Эмилин. — Священники говорят, что Бог спасает тех, кто раскаивается.
Уайтхоук повернулся и посмотрел на нее.
— Я ни о чем не жалею, — выпалил он. — Смерть стала ее последней попыткой оскорбить меня. Она умерла, лишь бы не признать своей измены, мне назло. Я не ищу прощения у Бога. Я был прав.
Эмилин растерянно замигала.
— Но тогда зачем же вы отвергаете мясную пищу, зачем строили монастырь?
— Следую совету священников — ради своей бессмертной души. Я не сожалею о том, что наказал Бланш, но она смертельно оскорбила и унизила меня напоследок. Ее смерть не пустит меня на небеса.
— Лорд Уайтхоук! — Эмилин говорила твердым голосом, хотя сердце ее билось стремительно и неровно. — Милорд, не совершайте больше такого поступка. Отпустите нас. По крайней мере, отошлите детей в Хоуксмур.
Граф мерил комнату шагами, и девушка поняла, что он пьян.
— Нет, — покачал он головой, — я не могу отпустить вас. Вы тоже обманули меня и послужили причиной моего унижения.
Он пересек комнату и, подойдя к Эмилин, схватил ее за лицо. Его грязные пальцы были холодны.
— Выдайте мне моего врага и будете свободны.
— Я уже сказала, что ничем не могу помочь вам. Пальцы его впились в ее кожу, оставляя на лице синяки.
— Ни одной женщине не удастся больше меня обмануть! — Он тяжело дышал и растирал рукой грудь, хотя другой все еще изо всей силы сжимал лицо пленницы. — Выдайте мне Черного Шипа!
Она молча встретила его яростный взгляд.
— Откуда такая преданность, леди? — с угрозой в голосе протянул Уайтхоук. — Она неуместна. Вы должны сохранить себя для мужа и детей.
Он оттолкнул ее, и Эмилин, не удержавшись, упала на кровать. Соломенный матрас зашуршал, и из него поднялось целое облако пыли.
— Оставайтесь здесь и думайте о судьбе Бланш! Его огромное тело нависло над ней, он поднял руку. Эмилин зажмурилась и закрыла лицо руками, вслушиваясь в его хриплое дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132