— Уот! — улыбнулся Николас, хлопая его по плечу. — С Рождеством, дружище! Эмилин будет рада увидеть тебя. Когда ты приехал?
— Не больше часа тому назад, милорд, — отвечал Уот. — Я выполнил все, что вы просили.
— Значит, все сделано? — коротко и резко переспросил Николас.
— Да, милорд, — подтвердил, кивнув, Уот. Также приняв бокал грога, Николас кивком отпустил служанку. Он жадно отхлебнул дымящуюся жидкость и посмотрел на Уота.
— А сверток?
— Передал вашему сенешалю, сэру Юстасу.
— Хорошо, — Николас вздохнул, как будто тяжкий груз свалился у него с плеч.
— Были у тебя в Эшборне трудности?
— Нет, милорд. Путь короля лежит на север, а не на запад. Мы защищены от его гнева нашим местоположением и собственностью Уайтхоука на землю.
Николас поднял бровь.
— Вижу, что ты носишь красный цвет барона Эшборна, а не цвет ржавчины Уайтхоука. Уот пожал плечами.
— Надел тот плащ, который захотел надеть. Я же больше не сенешаль в Эшборне.
— Что ты говоришь?
— Уайтхоук сообщил, что по приезде в Грэймер он назначил нового сенешаля.
— Он снова вернулся на север? Я не слышал об этом.
— Да, он прислал мне письмо на прошлой неделе. А ваше я получил раньше. Видит Бог, сэр, я очень обрадовался известию о вашей с леди Эмилин свадьбе. Граф, должно быть, места себе не находит от ярости и зависти.
— Это длинная история, которую ты скоро услышишь. Устройся поудобнее и расскажи мне о короле. — Николае присел на стол, а Уот тяжело опустился на скамью. — Мы слышали, что он со своими наемниками был на Рождество в Ноттингеме.
— Да, милорд, и, по слухам, он покинул его в гневе. — Уот отхлебнул из своего бокала и покачал головой. — Он рассылает иностранцев стаями, словно волков, чтобы захватить замки северян, попадающиеся на пути. Приказывает жечь их. Он почти не встречает сопротивления, милорд. Зато везде — гостеприимство. Деньги сыплются на него, словно из рога изобилия. Он хочет — принимает, хочет — не принимает, в зависимости от настроения.
— Каков его маршрут?
— Твердо на север. Рокингэм, Бельвуар и Донкастер сдались так же, как и многие другие. Замки и города настежь открывают ворота в надежде избежать неизбежного. А те, кто отказываются впустить по-хорошему, тут же имеют дело с армией и с осадными орудиями. Король собирает выкупы, словно сборщик налогов в сезон.
— Так где же он сейчас?
— Последнее, что я слышал, был Понтефракт, сейчас, возможно, уже Йорк, милорд.
— Выходит, он не так уж далеко от Хоуксмура.
В дальнем конце зала открылась дверь, и вошел Питер. Он приблизился, чтобы поприветствовать Уота. Откинув капюшон и поставив ногу на скамью, Питер выслушал новости в кратком пересказе Николаев.
Глубоко заинтересованный, Питер осыпал Уота вопросами о северной кампании короля. Сидя на краешке стола, Николае потягивал вино и неторопливо оглядывал зал, щедро и со вкусом украшенный зеленью.
Веселый смех и радость как будто еще не покинули его. Вспоминать праздник было и приятно, и мучительно — воспоминания походили на сон или туманную мечту. Огромное душистое рождественское дерево, увешанное яблоками, грушами, орехами, украшенное шелковыми лентами, было подвязано к стропилам посреди зала. Святочное полено в камине горело золотым огнем, потрескивая и согревая все вокруг своим теплом.
Николасу смертельно не хотелось оставлять этот недавно обретенный домашний уют и возвращаться к угрюмым военным обязанностям, спорам и неурядицам, которые в последнее время целиком захватили север Англии. Но выбора не было. Со вздохом барон вернулся в реальность к Уоту и Питеру.
— Король следует по заранее спланированному маршруту? — расспрашивал Питер.
— Он направляется к Бервику на шотландской границе, сметая с лица земли каждую крепость, которая попадается ему на пути. Александр Шотландский наступает на Англию, и Джон полон решимости остановить его движение и в то же время стереть с лица королевства все следы непокорности.
— Очевидно, Александр чувствует под самым своим носом запах гниющего скелета Англии, — заметил Питер.
— Как и Филипп Французский, — добавил Николас. — Джон пригласил его помочь подавить восстание, и рыцари повалили стадами. Так много, как мне рассказывали, что при должном командовании они вполне могли бы захватить всю Англию.
— Что за компот сделал Джон из Англии! — воскликнул Питер. — Нечего удивляться, что иностранцы так и ждут возможности напасть. Они понимают, что мы разобщены, даже с собственным королем те в ладах.
— Именно так. У короля много достоинств, но он пылок и нерассудителен — хуже любого бунтовщика. Мудрый совет и ограничения — такие, как в хартии, — вот и все, что ему надо. Но, похоже, все это зашло уже слишком далеко. Разгневавшись, он не скоро остынет. Ему необходимо, чтобы мы платили — неважно, чем: монетой ли, замком или жизнью, — заключил Николае. — Ты говоришь, Уот, королевская армия по большей части состоит из французов?
— Да, милорд, так же, как из гасконцев, брабантцев и фламандцев.
— Ха, — усмехнулся Питер, — не дай Бог, у Джона не хватит денег, чтобы с ними вовремя и щедро расплатиться! Тогда у него на загривке повиснет целая стая гончих!
Уот поднял бровь и удивленно взглянул на Николаев.
— Говорят, король путешествует с целой казной в обозе.
Николас тихонько свистнул.
— Великоват дорожный кошелек! Выходит, что он никому не доверяет!
Питер отошел от скамьи и подошел к столу, чтобы налить себе бокал вина.
— Некоторые из некогда ярых его сторонников перешли на сторону бунтовщиков, — заметил он. — Эрандэл, Йорк, граф Суррейский. Есть и еще.
— Йорк уже продался, — возразил Уот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132