Лучше «Даме, Избравшей Не Ту Дорогу ». Что вы думаете, Фитцпейн? У меня ведь нет таланта изъясняться вашим языком.
Поэт остолбенел, его голубые глаза стали совершенно круглыми от удивления. Это выражение крайнего изумления заставило леди Редмир фыркнуть от смеха, уткнувшись в ладони.
– Я бы предпочел, – ответил Фитцпейн спокойно, – отложить это занятие до тех пор, пока не буду убежден в его необходимости.
Леди Редмир стало любопытно, что скажет на это капитан, и, чуть раздвинув пальцы, она взглянула на своего «утешителя». Он кивнул уныло:
– Вполне разумно. Стоит ли попусту тратить слова, если она не умерла!
Леди Редмир рассмеялась до слез, уже не закрывая лица и откровенно утирая слезы.
– Джеймс, дорогой вы мой, вы лучшее утешение, – рыдала она. – Не могу представить, что бы я делала, будь я на смертном одре, и не окажись вы рядом, чтобы… чтобы проводить меня в мир иной!
– Даже не думайте об этом, дорогая! – сказал он, губы его дрожали. – О, Боже! Мне дурно. Миллисент, а что мне делать, если вы умрете от того, что у вас вдруг ложка застрянет в горле?
Это было уже слишком для леди Редмир: она со стоном прислонилась к столу. Фитцпейн отчаянно прикусил нижнюю губу, потом резко отвернулся и отошел к окну.
– Я не могу больше, – простонал капитан Бек. – Вы должны меня простить, но видеть ваше отчаяние… нет, я не вынесу этого! – И с этими словами он быстро выбежал из гостиной.
Леди Редмир наконец оторвалась от стола и откинулась на спинку стула. Она достала из своего бисерного ридикюля платок и уткнулась в него лицом. Несколько минут она еще вздрагивала от смеха. Когда ей почти удалось успокоиться, Фитцпейн отвернулся от окна, и леди Редмир увидела, что он тоже плачет от смеха. Она тут же расхохоталась снова и смеялась до тех пор, пока у нее не заболели бока.
Когда она, наконец, успокоилась, Фитцпейн подошел к столу и сел напротив нее.
– Я знаю, вы недоумеваете, для чего я держу при себе этого дурачка.
Он кивнул, подтверждая. Улыбнувшись, она вытерла еще одну слезинку на щеке и слегка задумалась.
– Я сама не знаю, почему. Видимо, потому, что он… он меня действительно утешает.
Она опустила глаза и вдруг увидела у себя в руках батистовый платочек, тот самый, что вышила для нее Джилли, когда ей было десять лет: одинокий стебель фиолетового вереска, оплетенный зеленой лентой.
– О, Господи, – пробормотала она, сердце ее сжалось, когда она вновь нежно дотронулась до платка. – Вы думаете, она умерла, мистер Фитцпейн? При всей своей глупости капитан Бек может оказаться и прав.
Фитцпейн пересел ближе к ней и, взяв ее руку, сказал:
– Не слушайте всякий вздор. Ваша дочь с Карлтоном, – как бы сильно ни занимало его теперь желание отомстить, он не ищет ни собственной смерти, ни, разумеется, смерти вашей дочери. Он опытный и предусмотрительный путешественник.
– А как же ее честь? – спросила она.
– Знаю, что вы не поверите мне, леди Редмир, но в душе своей Карлтон – хороший человек, иногда просто прекрасный, и у меня есть все основания думать, что он не причинит вреда вашей дочери и никому другому этого не позволит. Он придет в себя и оставит этот сумасбродный план, уверяю вас!
– Даже если бы он этого и захотел он уже навредил ей, поскольку они едут вместе целый день, и без слуг, а теперь они проведут… проведут ночь вместе! Бек прав, он скомпрометировал ее. Безнадежно.
– Я не знаю, как именно это все уладится. Но когда Карлтон одумается – а я уверен, что так и будет, – он обязательно найдет выход из этого положения.
Леди Редмир промолчала. Рука Фитцпейна лежала на ее руке самым приятным образом. Она была странно успокоена его прикосновением. Она вздохнула, думая, что ей стоило быть более внимательной к своей дочери, пока было не поздно, надо было понять, как Джилли несчастлива. Она чувствовала себя виноватой, вспоминая и обдумывая поведение дочери в последние несколько недель.
– О, Господи, – повторила она. Ее грустное лицо заставило Фитцпейна взять обе ее руки в свои и пожать их с необыкновенной теплотой и пониманием.
Леди Редмир встряхнула головой, отгоняя запоздалые сожаления. Она подняла глаза и заглянула в добрые голубые глаза Фитцпейна.
– Это только моя вина, – сказала она. – Я теперь понимаю, что Джилли пыталась рассказать мне, как она несчастна, а я занималась приготовлениями к свадьбе, меня больше заботило, что сильные заморозки погубили почти все нарциссы в долине, а я собиралась украсить ими переднюю и лестницу. Я хотела, чтобы она спустилась по этой лестнице… Театрально, я понимаю, но вы ведь знаете, какая Джилли красавица…
– Я никогда ее не видел, – мягко прервал он, – но если ее красота напоминает вашу, я охотно понимаю ваше желание обставить церемонию так, чтобы показать дочь во всем блеске.
– Вы не видели ее? – переспросила она. – Ну да, конечно, не видели. Я все время забываю, что она не была ни на одном лондонском сезоне.
– Она бы определенно имела большой успех.
– Вы думаете?
– Могу лишь сказать, что если она хоть вполовину так хороша, как вы, ваш городской дом был бы переполнен поклонниками. Почему вы качаете головой? Разве вы сами не знаете, как вы прекрасны?
– О! – вздохнула леди Редмир, тронутая словами Фитцпейна. Уже давно столь привлекательные джентльмены, да еще несколькими годами ее моложе, не выражали так горячо своего восхищения ее красотой…
– Как хорошо вы умеете говорить комплименты, мистер Фитцпейн! Я очень тронута.
Она не была уверена, но ей показалось, что его щеки слегка покраснели от удовольствия, когда он медленно отнял руки.
Глава десятая
– Джулиан, – мягко позвал лорд Карлтон, выводя ее из раздумья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77