– Ты шутишь. Но она же наша тетя, мамина сестра. Это неприлично.– Почему? Это же не кровное родство. Они были связаны только маминым браком.– Просто мне все это кажется очень странным, потому что я всегда воспринимала Феб как папину сестру. И мне не нравится эта пара. Папе нужна совсем не такая женщина, не скучная старая дева, которая занимается своими розами и вышиванием и терпеть не может светское общество. Он же погибнет с ней от тоски.Лорд Кингзбридж отвел Феб подальше от остальных гостей, собравшихся в зале и ожидающих, когда их проводят в отведенные им комнаты.– Вы не можете говорить это серьезно, Феб. Я не позволю это! Что значит, после свадьбы вы хотите ехать в Париж? Что это за чушь? Вы что, собираетесь ехать одна, как какая-нибудь эксцентричная старуха? Нет, вы не можете. Во-первых, потому, что вы не старуха; и потом, на вас наверняка нападет банда разбойников, не успеете вы отъехать и десяти миль от Кале.– Вы можете сопровождать меня верхом, если пожелаете, Роберт! – ответила она, глядя ему в глаза и тепло улыбаясь. – Я хотела бы увидеть вас скачущим рядом с моим экипажем, одетого в шляпу, украшенную страусовым пером, и длинный развевающийся черный плащ. Пожалуй, нужны еще высокие сапоги. Да, решено. Очень лихо!Спиной она почти опиралась о полированную деревянную дверь, которая вела в красиво обставленную гостиную, а лорд Кингзбридж стоял перед ней, заслоняя ее от остальных. Она сообщила ему о поездке в Париж, потому что испугалась, что всего через две недели она вернется в свой дом возле Бафа, а он поедет на юг в свое поместье в Девоншире, и каждый из них вернется к своей привычной жизни, как будто и не было их встречи.За последнее время она пришла к убеждению, что хотя он едва ли помнил, что целовал ее в Лондоне, поскольку был тогда сильно пьян, но он воспринимал ее теперь в ином свете. Она много раз ловила на себе его изменившийся задумчивый взгляд и надеялась, что он впервые в жизни перестал думать о ней как о сестре Гвендолин. Но она знала, что если он уедет без нее в Девоншир, так и не успев объясниться с нею, и вернется к своим привычным занятиям, то вскоре приспособится снова к своему одинокому существованию, и тогда ничего уже нельзя будет изменить. Но как заставить его открыть свое сердце, она не знала.Что же касается поездки в Париж, она несколько лет откладывала часть своих ежеквартальных доходов в надежде в один прекрасный день отправиться на континент и поездить не только по Франции, но также по Бельгии, Австрии и Италии. Поэтому когда она коснулась этой темы, то легко смогла убедить его в своем искреннем интересе к этой поездке, перечислив музеи, памятники, театры и соборы, которые стоило посетить во время этого путешествия. Он был ошеломлен, а она явно довольна.– Вздор! – заявил он в ответ. – Если я и поеду с вами, то уж не как верховой сопровождающий!– А как же тогда? – невинно поинтересовалась Феб. Она смотрела на странный блеск в его глазах и чувствовала, что, если бы не толпа, собравшаяся в зале, он обнял бы ее и склонился к ее губам.Вместо этого, однако, он опомнился, отступил на шаг от нее и грубоватым голосом ответил:– Пожалуй, с моей стороны будет в высшей степени неприлично путешествовать вместе с вами. О, Лоуренс! Отличный парень! Не представляю, как я буду обходиться потом без него.И он отошел, якобы побеседовать с Лоуренсом, а Феб осталась стоять, чувствуя, как нежное тепло согревает ее душу. Она любила Кингзбриджа и теперь знала, что скоро он поцелует ее снова – только на этот раз без содействия бренди, отуманившего тогда его мозг. ДНЕВНИК «Сегодня второй день, как мы находимся в Диттишэм-Корт. Я дважды обошла все тропинки, порвав мои лучшие полуботинки, и однажды пятнадцать минут проплутала в леске возле дома, пока мистер Бифорд не пришел любезно мне на помощь. Я чувствовала себя довольно глупо, потому что потерянная мною тропинка находилась в двадцати шагах, позади большого дуба.Я совершенно не удивилась тому, что пользуясь случаем, когда мы были одни, он открыл мне свое сердце. Бережно, чтобы не обидеть его, я сказала, что союз между нами невозможен. Он не выглядел удивленным – хотя гораздо больше разочарованным, чем я хотела бы, – но выразил надежду, что, как только капитан Эверард будет женат, мои чувства могут измениться или, по крайней мере, появится надежда на это.Я быстро взглянула на него, испытывая неловкость от его слов, и, встретив его взгляд, была шокирована. Его выражение лица было сочувствующим и понимающим. Я ужасно покраснела, после чего он принес мне свои извинения за то, что огорчил меня. Он понимал меня, и мне невыносимо думать, что кто-то не только знает о моих чувствах, но и дает понять мне. Я была унижена.Мы вернулись в Корт по дорожке, усаженной ивами. Мистер Бифорд – надо отдать ему должное – начал беседовать о разнообразных незначащих предметах, обо всем, что приходило ему на ум, и таким образом мое душевное спокойствие было восстановлено и доброжелательность вновь возобладала в нашей дружбе.Когда мы вошли в вестибюль, он случайно поймал взгляд Эверарда, и, видимо, какой-то черт обуял его, потому что он взял мою руку и, прежде чем я поняла, в чем дело, запечатлел на ней пылкий поцелуй. Мои щеки опять вспыхнули, а мистер Бифорд просто поклонился Эверарду и удалился с удовлетворенной и самодовольной улыбкой на лице.Эверард ничего не сказал мне, но поклонился и равнодушно прошел мимо.Все изменилось, и очень сильно к худшему, с того времени, как он поцеловал меня в лабиринте и узнал о моем обмане на маскараде. Однако, я думаю, что это ужасно несправедливо, что он так зол на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78