Частные балы, если и не воспрещались строго, по крайней мере, осуждались.
Когда миссис Вэнстроу получила разрешение, хотя и неохотное, устроить частный завтрак на воздухе на берегу канала, она была изумлена. Наградой ей послужило возмущение миссис Притчард. Тетя Лидди с энтузиазмом начала заниматься всеми деталями этого важного события. С таким энтузиазмом, что к тому времени, когда подошел день завтрака на первой неделе августа, у нее исчез один из подбородков, а талия уменьшилась на два дюйма.
Миссис Вэнстроу была в восторге.
Эта потеря, в отличие от нее, очень расстроила Марджори, потому что платье для прогулок, которое она подогнала точно по фигуре и сшила специально для этого завтрака, теперь болталось на тете, как халат.
Созвав швей, дивившихся перемене в тетушке, она вскоре усадила их за работу, чтобы те делали новые вытачки на ситцевой ткани с вишнями и полосками, чтобы лучше подогнать платье к помолодевшей фигуре тети.
К половине четвертого (завтрак начинался в четыре) Марджори поняла, что тетин праздник удастся на славу. Уже приехали две дюжины гостей, в воздухе звенел смех и все время слышался жизнерадостный разговор. Миссис Вэнстроу заявила, что эта вечеринка наверняка раз и навсегда выбьет из колеи ненавистную миссис Притчард.
Место, которое выбрали для праздника, находилось на широкой зеленой лужайке, плавно спускавшейся к краю канала, где две украшенные водяные баржи ждали приглашенных гостей, чтобы немного покатать их. Баржи тянули лошади, привязанные к плоскодонкам длинными веревками. Их мерное движение обеспечивало необходимую всем устойчивость, ничто не отвлекало молодых дам и джентльменов, участвовавших в вечеринке. Они оживленно флиртовали вдали от более старших гостей, которые вскоре уютно устроились в креслах под огромным парусиновым навесом. Так что смех раздавался над водой все время, пока баржи были в движении, — смех, разговор, лесть и все возможные формы поддразнивая, подкалывания и обмана!
Марджори здесь очень нравилось, как из-за новизны ощущений, так и из-за того, что, отправляясь в поездку, Дафна не отходила от сэра Литон-Джонса. Марджори с облегчением вздохнула, когда увидела, что Дафна мило улыбается баронету, придерживая шляпку, сберегая ее от ветра, который дул все сильнее и сильнее. Она никогда не выглядела такой красивой, а у сэра Литон-Джонса никогда не было такого нежного выражения лица. Кажется, Дафна решила последовать ее совету.
— Интересно, почему, — тихо спросил ее Раш-тон, — у вас такой вид, как будто вы только что слопали вкусненькую мышку?
Марджори повернулась к законодателю моды и отметила, что он, как всегда, был безупречно одет. Его сюртук из превосходного сукна прекрасно сидел на его широкоплечей фигуре. На нем были светло-желтые брюки, заправленные в блестящие высокие сапоги, и их кисточки слегка качались вместе с каждым движением баржи.
Она вновь почувствовала, как он привлекателен, улыбнулась и легко ответила:
— Моя сестра очень счастлива в Бате, и это доставляет мне огромное удовольствие. Надеюсь, вы не возражаете.
Раштон посмотрел на баронета, который опирался на борт баржи и слушал, как Дафна поет одну из самых любимых своих песен.
— Он все еще ходит в гости к вашей тете по воскресеньям вечером? — спросил он. Марджори кивнула.
— И вы верите, что его привлекли чары вашей сестры? Он что, ловит каждое ее слово?
— Я заметила, что он очень к ней внимателен, но не будем торопить события. Кажется, он доволен ее обществом.
— А вашим обществом он так же доволен?
Марджори посмотрела вдаль на заходящее солнце и багровый горизонт за холмами к западу. Она знала, что он имеет в виду.
— У сэра Литон-Джонса такие манеры, что любая дама довольна, находясь в его обществе. У него вырвался мягкий смешок.
— Хорошо сказано. Но если это так, то скажите мне, почему вы улыбаетесь, видя, как Дафна наслаждается его обществом?
— Немедленно прекратите, — прошептала она, чувствуя легкое раздражение и в то же время наслаждаясь его поддразниванием. — Если бы вы были на моем месте, вы тоже улыбались и питали бы всяческие надежды!
— Чтобы сохранить хорошее настроение?
— Может быть. Почему вы так настойчивы, Раштон?
— Наверное, потому, что я уверен, что вас ждет жестокое разочарование, и я не хочу, чтобы это случилось.
— Это очень мило с вашей стороны. Я испытывала разочарования и посерьезнее и выжила.
Раштон жестом указал на скамейку для гостей и спросил Марджори, не желает ли она присесть. Когда она села, он занял место рядом с ней и заговорил, к ее немалому восторгу, о самых разных интересных вещах: «Дон Жуане» Байрона, реформах, канале, который он прокладывает у себя в имении.
Марджори с ужасом узнала, что его поспешное возвращение в поместье — на следующий день после концерта — было вызвано тем, что там едва не утонуло двое рабочих.
Марджори немедленно вспомнила свои невеликодушные мысли относительно него и призналась в них, извинившись, что была о нем такого низкого мнения. Она ведь полагала, его отъезд из Бата вызван нежеланием выслушивать шутки друзей и знакомых.
Он казался потрясенным ее признанием.
— Знаете ли, вам не надо было все это мне рассказывать. Я бы никогда не узнал о вашем мнении и никогда не дал бы вам отпор. А сейчас мне очень хочется это сделать! Как вы могли думать, что я так трусливо себя поведу?
Марджори почувствовала, как на нее вновь находит озорство.
— Скажите лучше, как я могла подумать иначе! — вскричала она, глядя на свои перчатки из синей лайки. Она притворилась, что разглаживает складку на левой перчатке и изо всех сил старалась удержаться от улыбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85