— Я Марджори Чалкот.
Внезапно смутно знакомая улыбка появилась на бледном лице этой женщины.
— Марджи, — сказала она почти шепотом, в ее кротких серых глазах блестели слезы. — Я бы узнала тебя где угодно. Ты так же красива, как в наши школьные годы. Неужели ты совсем меня забыла? Хотя, наверное, я сильно изменилась.
Марджори моргнула. Потом еще раз. Она, наконец, узнала этот голос.
— Уинифред Синглтон. Уинни! — закричала она ошеломленно. Одна из ее лучших школьных подруг стояла перед ней и была совершенно неузнаваема. О ее былой красоте теперь напоминали только цвет ее глаз, ровные белоснежные зубы, украшавшие ее улыбку, и музыкальный голос.
Когда Уинни кашлянула, у Марджори не осталось никаких сомнений. Ее подруга больна чахоткой.
— Как дела? — вежливо спросила она, не в состоянии сразу же заговорить о ее здоровье. — Я помню, ты собиралась выйти замуж за сына сквайра. Со времени последнего семестра, который мы провели вместе, столько всего произошло, что, боюсь, я сочла невозможным продолжать переписываться.
— О, я действительно вышла замуж за Чарльза, — сказала Уинни, пытаясь казаться бодрой. — А это наш сын, Чарли.
Только сейчас Марджи заметила, что рядом с Уинифред молча стоял ребенок и прижимался к ее юбкам.
— У него твои глаза, — заметила Марджи.
— Да, верно. А волосы, нос и подбородок как у его отца, — мягко продолжала она. Она погладила сына по голове и обняла за плечи, посмотрев на него с любовью.
Марджи, видя нежность Уинни к сыну, с чувством беспомощности смотрела на печальную подругу. Потом та закашлялась и прижала платок к побледневшим губам.
Это было немыслимо грустное зрелище. Сердце ее переполняла жалость. Неистовая чудовищная жалость, которая вызвала в ней сострадание и чувство глубокой благодарности за то, что, несмотря на все испытания, ни ее, ни Дафну не настигла болезнь, от которой человек постепенно терял силы. И в самом деле, путь, который они прошли, казался гладким и прямым. Они не знали безнадежной борьбы со смертью, которая ждала Уинифред.
— Мы, приехали в Бат, чтобы я лечилась водами, — ответила она на незаданные вслух вопросы Марджи голосом, в котором при дыхании были едва заметны хрипы. — Как видишь, я не совсем здорова, хотя чувствую себя немного лучше, чем когда мы здесь появились несколько месяцев назад. Лето я всегда переношу легче, чем зиму.
Чарли поднял голову и с серьезным видом посмотрел на свою мать.
— Она позаботится обо мне, мама? — вдруг спросил он. — У нее милое лицо. Она мне нравится.
— Нет, дорогой, — ответила Уинни с легким смешком, снова гладя своего ребенка по голове. Она добавила, обращаясь к Марджори:
— Я искала няню для Чарли. Место, дом, где он сможет играть с одним или двумя детьми.
Марджи смотрела на ребенка. Она понимала, что ему предстоит перенести. Она знала, что значит потерять мать. Марджи спросила самым жизнерадостным тоном:
— А где твой муж, Уинни? Он вместе с тобой приехал в город? Вы живете близко отсюда? Он, наверное, каждый день провожает тебя в зал для питья минеральной воды?
Уинифред пошатнулась так, будто Марджи ее ударила.
— Не знаю, как и сказать, Марджи, но все равно придется. Чарльз умер несколько лет назад. Он упал с лошади на охоте. Мы были женаты всего несколько месяцев. Чарли еще даже не появился на свет. Боюсь, что с тех пор наша жизнь не была гладкой.
— О, дорогая Уинни. Мне так жаль. Никакой помощи от твоей семьи?
Уинифред покачала головой.
— Это старая и несчастливая история. У сквайра были другие планы для сына, а из моих родственников остался только брат. Он ничем не может нам помочь.
После этого у Марджи не нашлось слов. Кажется, Уинифред почувствовала ее неловкость. Она взглянула на ткань на прилавке и воскликнула:
— Какой прекрасный ситец, какой изящный тюль! Это для платья, которое ты собираешься заказать? Наверняка платье для прогулок.
— Это для моей тети. Я таким образом отрабатываю деньги, «наряжаю» ее. — Затем она кратко рассказала о смерти ее собственных родителей, об обстоятельствах, которые привели ее в Бат, и о том, как случилось, что она живет в доме миссис Вэнстроу. — Не можешь даже представить, как я рада, что она позволила остаться нам под ее кровом и ее крылышком, учитывая ее влияние в обществе! Это поможет обеспечить будущее сестры.
— Я слышала об этом! Прекрасное родство — лучшего и пожелать нельзя! И я уверена, что лорд Сомерсби…
— Сомерсби? — тут же перебила ее Марджори. — Нет, нет! Ты очень ошибаешься. Это только слухи. За ней настойчиво ухаживает другой вполне достойный джентльмен. Я не назову его имя, но к концу лета он наверняка сделает предложение.
Уинифред покачала головой, явно озадаченная.
— Ты уверена, что это не Сомерсби? — спросила она, медленно произнося слова. — Да ведь я на днях видела их вместе. По крайней мере, я уверена, что видела Дафну — кто же забудет ее ангельское лицо. Она ехала в экипаже вместе с вашей тетей. Она выглядела такой счастливой.
Марджори засмеялась.
— Ты, должно быть, ошиблась. Я уверена, что это был другой джентльмен. Опекун не разрешает Сомерсби ухаживать за Дафной.
— Понимаю, — сказала Уинни, уступая, — тогда я, должно быть, ошиблась. Что ж, желаю ей и тебе счастья. Но что касается твоего положения, кое-что мне уже было известно. Видишь ли, я знакома с одной из нанятых тобой швей. — Затем она прикусила губу, и на ее лице появилось выражение ужаса. — Я никогда не думала, что кого-нибудь попрошу об этом, но придется. — Она замолчала снова и, прежде чем продолжить, прижала платок к губам. — Ты ведь нанимаешь швей для своей тети. Я пришла сюда сегодня, надеясь тебя встретить и попросить какую-нибудь работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85