Лишь находящийся в согласии с самим собой человек мог с такой легкостью отнестись к насмешкам, обрушившимся на него буквально с той минуты, как он вошел в дом Гастингсов.
30.
На Брайтон спускались сумерки, и прохладный вечерний туман наползал с моря на Стейн. Шарлотта шла, опираясь на руку Стоунлея, но держалась настороженно. Что-то показалось ей не так в поведении лорда. Последние два дня Стоунлей как будто задался целью провести с ней и Генри как можно больше времени. Во второй половине первого дня он нанес Шарлотте «утренний» визит, а вечером танцевал с ней на балу в «Шип Ин». На следующее утро он заехал за Генри, прихватил Уильяма и Джорджа Гастингсов и отправился с ними купаться в море. А потом вся компания, к которой присоединилась и Шарлотта, позавтракала в «Касл Ин». Во время трапезы, к неописуемой радости мальчика, лорд со знанием дела рассказывал Генри о достоинствах каждой проезжавшей мимо лошади. А днем повез Шарлотту на прогулку к холмам. Путешествие они совершили в его парном двухколесном экипаже, черном и сверкающем.
И каждый раз они вновь возвращались к своей непринужденной манере общения, беседуя обо всем и ни о чем. Обсуждали достоинства идеалистических концепций мистера Брауна, связанных с пантизократией. Спорили, куда сначала полетит бьющаяся о стекло муха — к верхней или к нижней раме окна. Высказывали соображения по поводу управления имениями, рассуждали и о распределении обязанностей между дворецким и экономкой так, чтобы не обидеть ни того, ни другую. И совершенно неожиданно в течение этих двух дней Стоунлей вдруг замолкал на полуслове и смотрел на Шарлотту. И по выражению его лица она понимала, что, будь они одни, он снова поцеловал бы ее.
Забота и внимание, которыми Стоунлей щедро окружил девушку, свидетельствовали о том, что он полностью излечился от дурного настроения. И чем с большей нежностью относился он к Шарлотте, тем сильнее она начинала зависеть от его растущего к ней интереса.
Но сейчас, когда они неторопливо прогуливались по Стейну — полковник Гастингс и Эмили держались неподалеку, — Шарлотта почувствовала, что назревает неприятность, подобная той, что произошла у Уокера. На лице Стоунлея, как и тогда, появилось упрямое выражение, и он избегал смотреть на нее.
Шарлотте внезапно пришло в голову, что, возможно, иногда тот же недуг, что заставлял его сестру вести себя неприлично и опасно, овладевает им самим.
Он крепко сжал ладонь Шарлотты, замедляя шаг, точно так же, как в последний раз, когда они вместе гуляли по Стейну. Эмили и полковник ушли далеко вперед.
Когда же Стоунлей еще и умолк, Шарлотта решила узнать, что же произошло, и разрядить возникшее напряжение.
— Только не говорите мне, Эдвард, что у вас опять разлилась желчь, — предупредила девушка, желая вывести его из странного состояния, потому как посчитала его поведение причудой.
Остановившись, Стоунлей воззрился на нее, как если бы был крайне раздражен.
— У меня все в порядке. Тем не менее, буду крайне признателен, если вы ускорите шаг, приноравливаясь к моему. Мне не нравится плестись как черепахе.
— Черепахе? — отозвалась изумленная Шарлотта. — Ускорить шаг? Да я как раз пыталась подстроиться под ваш шаг.
— Что ж, вы ошиблись.
Множество клокочущих слов теснилось сначала в голове Шарлотты, потом поспешило на язык, но она все их удержала. Не стоит ссориться с ним. Усилием воли, усмирив свое негодование, она ответила:
— Если вы предпочитаете быструю ходьбу, буду счастлива составить вам компанию.
— Великолепно, — улыбаясь, сказал он и ускорил шаг.
Да как! К ужасу Шарлотты, ей скоро пришлось почти бежать, чтобы не отстать от него. Может, он все же сумасшедший, как Элизабет?
Наконец она вскрикнула:
— Хватит, Стоунлей! Это нелепо! Я не лошадь! Я женщина, и ноги у меня короче ваших.
Шарлотта остановилась на кирпичной дорожке, не обращая ни малейшего внимания на нескольких представителей высшего общества, с любопытством их разглядывавших.
Стоунлей повернулся к ней, его синие глаза сверкнули.
— Я прекрасно знаю, что вы не лошадь, но полагаю, вы недооцениваете свои возможности. Хотите сказать, что не желаете идти со мной?
Шарлотта перевела дух, озадаченно глядя на лорда.
— Ну? — поторопил он.
Его вид излучал высокомерие, и Шарлотта почувствовала нечто большее, чем досаду, ее душил гнев. Когда же он театрально скрестил на груди руки и нетерпеливо вздохнул, ожидая ее ответа, она дважды глубоко вдохнула воздух и внятно произнесла:
— Вы ведете себя грубо и сознаете это. Я не вполне понимаю, почему вы так поступаете, разве что хотите от меня избавиться. Если дело в этом, нет ничего проще. Если же вы предпочитаете извиниться…
— Извиниться? — не веря своим ушам, переспросил Стоунлей. — Я всего лишь спросил вас: «Хотите сказать, что не желаете идти со мной? « Вам следовало только ответить. Не могу понять вашей желчности.
— Моей желч… — Она остановилась, прежде чем два или три неподобающих леди слова сорвались у нее с языка. — Ясно, — наконец произнесла она. — Похоже, я совершила большую ошибку.
Стоунлей вздохнул с облегчением, не поняв, о какой ошибке сказала Шарлотта.
— Так-то лучше, — выговорил он, дерзко глядя на нее и не разнимая скрещенных на груди рук.
— Вы так полагаете? — весело спросила она. — Возможно, вы правы.
Повернулась и пошла прочь. К удивлению девушки, Стоунлей тут же ухватил ее за руку и силой заставил остановиться.
— Вы уходите? — ошеломленно спросил он. — Я вам не разрешаю.
— Не разрешаете? — удивленно переспросила Шарлотта. — У вас нет на меня никаких прав, лорд Стоунлей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76