Став за Стоунлеем, Шарлотта, прикрывшись веером, прошептала:
— Только не поперек колена, уверена, это будет очень неудобно. Кроме того, вы изомнете мое новое платье. — И она пошла прочь от ограды.
Он быстро оказался перед ней.
— Очень милое платье и вам к лицу, оттеняет ваш нежный румянец и прекрасные глаза.
Спустившись с террасы и ступив на садовую дорожку, освещенную фонариками, Шарлотта поблагодарила лорда за комплимент.
— Теперь вы должны ответить мне, — приказным тоном повелела она. — А вас смутили мои поцелуи?
Шарлотта круто повернулась и оказалась лицом к лицу со Стоунлеем. Если и на этот раз она надеялась застать его врасплох, то ошиблась.
— Смутили — это не то слово, — непринужденно ответил он, словно уже ждал этого вопроса и хорошенько его обдумал. — Признаюсь, я не намеревался преследовать вас. Но, когда вы рядом, я испытываю нечто необъяснимое… ну, пожалуй, я не совсем точен, поскольку нахожу вас чертовски привлекательной. Однако всякий раз я пребываю в каком-то замешательстве, когда вы оказываетесь рядом со мной, и не могу сдержать свой порыв. Возможно, это проделки Купидона, своим волшебством сметающего чувство приличия и понятие пристойности. Я ответил на ваш вопрос? Понимаю, недостойно воспользоваться столь печальной ситуацией, как ваши обмороки, но я удивляюсь, почему мое стремление поступать, таким образом, стало неотъемлемой частью наших с вами отношений. Я все время хочу обнимать вас.
Шарлотта слушала бы его бесконечно. Его слова вызывали волнение, заставляли сердце ускорять свой бег. Она тоже теряет голову в его присутствии. Ее мучит, что желание видеть его противоречит всем доводам рассудка. Шарлотта вспомнила признание Эмили о полковнике Гастингсе — как он использовал любой момент, чтобы поцеловать ее, когда думал, что их никто не видит. Девушка улыбнулась.
— О чем вы думаете? — спросил Стоун-лей. — Ваши глаза блестят, вы улыбаетесь. Фонарик за моим правым плечом освещает ваше лицо. Черт побери, да вы красавица! Как жаль, что мы не одни, и в то же время я рад этому. А теперь скажите мне, возмутительница спокойствия, что у вас на уме?
Появление слуги, известившего, что ужин подан, избавило Шарлотту от необходимости отвечать.
26.
На следующее утро, подойдя к Желтой гостиной, Шарлотта услышала свое имя. Она остановилась у открытой двери и прислушалась.
— Да, я говорю о мисс Эмберли, — процедила миссис Найт. — Ты видела, как он смотрел на нее? Говорю тебе, он уже готов надеть на нее узду. Вот увидишь.
Миссис Уиндем, нервно наматывая на палец свой рыжий локон, захлопала глазами на давнюю подругу.
— Ты шутишь. С чего бы ему соединяться с мисс Эмберли, если он презирает ее отца?
— Ты разве не видела их вчера вечером на террасе? Он увивался вокруг нее, как когда-то вокруг тебя, Юджиния, если мне не изменяет память?
Шарлотте уже давно следовало показаться, но ноги словно приросли к полу, а сердце, кажется, перестало биться.
«Надеть узду»?
Господи, какое ужасное выражение, но что миссис Найт имеет в виду?
— Кто-то должен предостеречь эту девочку, — с неподдающейся описанию улыбкой проговорила миссис Уиндем.
Миссис Найт, которая, если судить по ее внешности, просто не умела улыбаться, к удивлению Шарлотты, растянула губы ниточкой.
— И в самом деле, следовало бы.
Обе женщины рассмеялись, словно удачно пошутили.
Шарлотта поняла, что сейчас войти в Желтую гостиную она просто не сможет, поэтому, не спеша, попятилась. Она уходила медленно, хотя ей хотелось бежать, что сразу же стало бы достоянием сплетен прислуги. Но зная, что явилась объектом забавы для миссис Найт и миссис Уиндем, Шарлотта готова была опрометью бежать из Лонгревза.
Она укрылась в розарии, среди благоухающих роз — густо-красных, розовых и нежно-белых, — и солнце приветливо поджидало ее. Шарлотта уселась на каменную скамью рядом с солнечными часами, позволив теплым лучам пронизать все ее тело. Она почувствовала умиротворение, взбудораженный разум обрел покой. Девушка поняла, что дамы имели в виду Стоунлея. Он единственный из мужчин говорил с ней на террасе, а уж тем более «увивался вокруг нее».
И все остальные тоже так считают?
Она поняла, что вела себя не слишком пристойно, она забывалась, когда он находился рядом, упуская из виду множество любопытных глаз.
Шарлотта улыбнулась, вспомнив, что именно они со Стоунлеем обсуждали при свете фонариков. Интересно, упала бы миссис Найт в обморок, если бы узнала, что говорили они об объятиях? Несомненно.
«Надеть узду».
Шарлотта не совсем поняла, что имела в виду миссис Найт, но почему-то была убеждена, что ее слова не сулили ей ничего хорошего.
— И что вы подозреваете, леди Перселл?
Шарлотта услышала детский голосок Селины, донесшийся из утренней комнаты, окна которой выходили на розарий.
— Только то, что ваша подруга ведет себя неосмотрительно. Она может отдать свое сердце тому, кто не сможет дать ей свое взамен.
— Шарлотта не потеряет головы, — заверила хозяйку Селина. — Мы с Мод рассказали ей о его дурном отношении к женщинам. Она не поддастся на его уловки.
— Рада это слышать. А то я раздумывала, не предупредить ли мне ее самой, но теперь вижу, это совершенно излишне.
— О, совершенно, — щебетала Селина. — Она приехала в Брайтон, чтобы разбить его сердце… нечто вроде мести от имени наших дам. Вы видели, как умно она вела себя вчера вечером? Он крутился вокруг нее, как глупый юнец. Предостеречь надо Стоунлея.
Наступил напряженный момент — не видя, баронессы, Шарлотта ждала ее ответа. Когда же он последовал, девушка могла поклясться, что леди Перселл несколько раз быстро взмахнула ресницами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76