Единственную свечу, что была у нее в руке, Эммелайн поставила на ночной столик рядом с постелью и тихим шепотом окликнула спящую. Ей было очень совестно будить свою обожаемую мамочку, но другого выхода она не видела. Через мгновенье ресницы леди Пенрит дрогнули, она тихонько застонала.— Простите, мамочка, — прошептала Эммелайн, охваченная чувством вины и раскаяния. — Спите, я не хочу вас тревожить. Поговорим завтра. Это не так уж важно.Погруженной в темные и теплые глубины сна леди Пенрит лишь с величайшим усилием удалось очнуться навстречу пламени свечи, пробивавшемуся сквозь сомкнутые веки. Ей не хотелось просыпаться, но легчайшее прикосновение к щеке и звавший ее тихий голос не позволили ей вновь погрузиться в сон. Эммелайн нуждалась в ее помощи.Свет стал уплывать. Услыхав скрип открываемой двери, леди Пенрит позвала:— Эммелайн, погоди!Язык плохо повиновался ей: настойка опия и другие лекарства, которые ей приходилось принимать для облегчения страданий, делали ее такой нескладной!— Мамочка? — тихо спросила Эммелайн.— Останься здесь, детка. Поговори со мной. Мне так трудно…Эммелайн вернулась к постели, поставила свечу на ночной столик и вновь погладила щеку матери.— Мне необходимо поговорить с вами. Случилось нечто такое… Я не знаю, что мне делать.Легкая улыбка тронула губы леди Пенрит.— Ты? Ты не знаешь, что тебе делать? Этого не может быть!Ответ прозвучал очень невнятно, но Эммелайн с облегчением отметила, что мать по крайней мере поняла ее слова.— Понимаете, сегодня днем на глазах у всех мужчин Конистан сделал мне предложение. — Она запнулась, услыхав, как мать тихонько засмеялась, а потом продолжила:— Конечно, это выглядело нелепо до ужаса, но, как ни странно, это именно то, чего от него можно было ожидать.— А он… он рассчитывает, что ты примешь его предложение? — осторожно спросила леди Пенрит, причем Эммелайн показалось, что она дышит с трудом.— Не знаю. Я никогда не давала ему повода думать, будто жду от него предложения…— Значит, он человек большого мужества, — вставила ее мать, — раз решился сделать предложение юной леди на глазах у всех своих друзей, не зная, каков будет ее ответ.— Но какой же ответ я должна ему дать?— Дорогая, — вздохнула леди Пенрит, закрывая глаза, — тебе придется задать себе всего один вопрос: любишь ли ты его?Эти слова стрелой пронзили сердце Эммелайн. Ей пришлось выждать минуту, пока терзавшие ее страхи не улеглись настолько, чтобы позволить ей ясно выразить свои мысли.— Даже если бы я его любила, мамочка, не думаю, что мне следует выходить замуж.— Но почему же нет, дитя мое? — глаза леди Пенрит вновь открылись от удивления. Она с трудом протянула руку к Эммелайн и улыбнулась, когда дочь с нежностью накрыла ее пальцы своей рукой. — Тебя это мучило на протяжении всех последних лет, верно? Ты почему-то считаешь, что замужество не для тебя.Эммелайн склонила голову к материнской подушке и ответила:— Я не такая хорошая и не такая сильная, как вы, дорогая мамочка. Вы несете свой крест с таким спокойным достоинством! Мне никогда не стать такой, как вы, и я не хочу обременять своего супруга… — она так и не смогла закончить свою мысль, почувствовав, что в ней содержится косвенный упрек матери.— Эммелайн, — заговорила леди Пенрит после долгого молчания, — всю свою жизнь ты упорно и прилежно трудилась над тем, чтобы в окружающем тебя мире царил безупречный порядок, но мне кажется, тебе пора понять, что мир чувств, мир наших сердечных привязанностей и склонностей отнюдь не всегда позволяет поступать так, как мы считаем нужным или даже приличным. Я знала, что меня ждет в будущем, и, представь себе, я тоже в свое время приняла решение остаться старой девой. Но так уж получилось, что твой отец помог мне преодолеть страх перед недугом, который сейчас приковал меня к инвалидной коляске. И если ты думаешь, что спокойное достоинство, как ты его называешь, было свойственно мне всегда, советую тебе расспросить на эту тему своего дорогого папочку! — С трудом переведя дух, она закончила словами:— А теперь, Эм, мне нужно спать. Тебе следует по крайней мере поделиться с лордом Конистаном своими тревогами, а там уж пусть он сам решает, как ему поступать. Какие бы недуги ни выпали тебе на долю, запомни: если ты станешь его женой, не тебе решать, должен он тебе помогать или нет. А теперь ступай прочь, глупая девчонка!Не утирая слез, безудержно катившихся по щекам, Эммелайн покинула спальню матери и отправилась к себе в комнату. Возможно, ей придется честно сказать Конистану, что за ужас ждет его в браке с нею. Острая, пульсирующая боль внезапно охватила ее запястье в ту самую минуту, когда она повернула ручку двери. Что ж, теперь по крайней мере она проверит, насколько сильно он ее любит. Интересно, как он отнесется к мысли о том, что со временем ему придется стать ее сиделкой?
На следующее утро леди Пенрит проснулась со смутным воспоминанием о том, что ее дочь нанесла ей ночной визит. Ей стоило немалых и трудов припомнить, о чем шла речь, но, восстановив в памяти смысл разговора, она тотчас же вызвала к себе в спальню сэра Джайлза.Время от времени кивая, он внимательно выслушал ее пересказ ночного разговора с дочерью. Когда, закончив свое повествование, леди Пенрит захотела узнать у мужа, разумно ли она поступила, сэр Джайлз от души расцеловал ее в обе щеки и ответил:— Очень и очень мудро, любовь моя! Если эти двое сумеют преодолеть этот рубеж, значит, у них есть шанс стать такими же счастливыми, как мы с вами!Однако улыбка, сопровождавшая эти слова, слегка затуманилась, когда он добавил:— Но мне кажется, лорду Конистану придется куда тяжелее, когда он узнает истинную правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97