Они встретились всего дважды, и очень коротко, но она уже успела продемонстрировать полдюжины женщин, которые могли бы отразить ее истинную натуру. А возможно, и нет.
И вот на сцене появилась величественная, словно богиня, совершенно другая женщина. Казалось, весь свет сконцентрировался в том месте, где стояла она, в темно-синем платье, струящемся как вода. Талия была перевязана серебряным шнуром, на плечах платье удерживали серебряные пряжки, оставляя открытыми руки, и только. В то же время шелковая ткань намекала на все сокровища, которые она скрывала.
Девушка изящно протанцевала по кругу. Волосы, заплетенные в толстую косу до пояса, не скрывали ее лица. Оказавшись перед залом, полным мужчин, она слегка вздернула подбородок, как бы говоря: «Вот я какая. Сколько же я, по-вашему, стою?»
«Больше, чем у меня когда-нибудь будет», – с сожалением подумал Джаррет.
Вздохи сотни мужчин и его собственный вздох прозвучали как порыв ветра. И потом он заметил ее взгляд, направленный на то место, где он сидел накануне вечером.
– О, это было бы слишком предсказуемо, дорогая, – прошептал он, стискивая в пальцах счастливую монету.
Фидкин дождался, пока восторги, вызванные ее появлением, достигнут пика, потом снова вышел на свет.
– Лишь мужчина с сильным характером может претендовать на нее, – сказал он. – И еще ему потребуется дерзость. Это событие, которое бывает лишь раз в жизни, джентльмены, для того единственного среди вас, кто сможет бороться до конца и заплатить требуемую цену. Начинаем торги!
Его здесь нет!
Она должна была бы это предвидеть. Человек с сомнительной репутацией, как ей его описали, которому будут рады другие гости. А почему бы и нет? Он точно такой же, как и они, безответственный хам, которого совершенно не волнует выполнение своего долга.
Значит, теперь она будет продана одному из этих мужчин, которые строят ей глазки, чьи жадные взоры так и липнут к ее груди и низу живота.
Это не важно, решила она. Деринг мог оказаться бесполезен как союзник и раздражать ее. Ей сейчас было нужно, чтобы ее купил мужчина с ограниченными физическими возможностями и небольшим умом. Это позволило бы ей большую часть времени использовать для своих целей. Ясно, ей придется одной справляться с делом, но об этом она не слишком сожалела. Жизнь научила ее решать свои проблемы самостоятельно, не полагаясь ни на кого.
Она посмотрела в глубь зала, не видя ничего, входя в образ, выбранный ею на сегодняшний вечер. Греческая аристократка, преданная мужу и семье, продает себя, чтобы оплатить их долги. У ее ног толпится чернь, обсуждая ее достоинства, оценивая ее стоимость. Она слышит насмешки, хвастливые выкрики и иногда – предложение оскорбительной цены. Они хотели затянуть это действо, превратить его в спектакль. Что за удовольствие, если кто-нибудь утащит ее раньше времени?
Позор, бесчестие… Эта мысль жгла ее. Она чувствовала себя оскорбленной, ниже любого человека, хуже животного. Несколько лет назад она предпочла отказаться от своей личности, но не понимала, что сброшенную, как ей казалось, кожу с нее будут сдирать все снова и снова.
Она могла бы вынести это. Ведь сюда она прибыла, готовая к смерти. Даже желая конца, если тот перетянет чашу весов. Она не считала, будто вечный покой может быть меньшей жертвой, чем та, которую она сейчас приносила.
Уроки следовали один за другим, и каждый последующий – более жестокий, чем предыдущий. Нет для нее отпущения грехов без покаяния, их искупления – без наказания.
– Тысяча гиней, – выкрикнул кто-то.
Свет канделябров заплясал перед глазами. «Что, если я упаду в обморок? Что тогда?»
– Тысячу сто!
– Не будь дураком, Лоррик. Зачем она тебе?
– Тысячу двести! – предложил другой голос, постарше. Это хорошо.
– Тысячу четыреста!
«Но что я смогу узнать одна? Мне не разрешат ходить, куда мне вздумается. Все это зря».
Звук, отличный от всех прочих, возник у входа в зал. Атмосфера резко изменилась, будто окна открылись. Лениво, как кот, Деринг не спеша прокладывал себе путь к сцене среди столиков. Почувствовав движение в зале, мужчины обернулись посмотреть, в чем же дело.
Не заметить лорда Деринга было невозможно. Он был без фрака, и среди темных официальных костюмов всех остальных его белая рубашка и ослепительный, расшитый золотом жилет выделялись, как ком снега в корзине с углем. Когда он подошел ближе, Гаэтана разглядела, что он ослабил галстук и снял крахмальный воротничок. Каштановые волосы, слишком длинные и взлохмаченные, блестели. В одной руке он держал бокал, в другой – что-то маленькое, золотое.
Она невольно восхитилась его театральностью и своевременностью появления. До сих пор торги шли довольно вяло. Большинство мужчин, принявших участие в аукционе только потому, что это было модно в данный момент, вскоре, наверное, покинули бы его.
А теперь среди голубей появился кот. Он выглядел равнодушным, шикарным и уверенным в том, что все собрались здесь лишь для его развлечения. А им было любопытно, что же он предпримет.
К счастью, добыча была не забыта. Она собралась с духом и приготовилась выступить в новой роли, делая вид, будто не замечает его, но в то же время стараясь не упустить момент и вовремя подать знак. О чем это он говорил прошлой ночью? Что-то об «Укрощении строптивой». Да, он мог бы быть Петруччио, с важным видом явившимся в Падую, чтобы претендовать на невесту.
Роль Катарины она знала. Играла ее довольно часто, но никогда еще партнер не был таким Петруччио, который мог бы приручить ее не на сцене, а в реальной жизни. Сегодня вечером – если догадка верна – они с Дерингом разыграют комедию, где ставки будут гораздо выше, чем он думал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105