Полагаю, примерно это тебе рассказали.
– В основном да.
– Твои источники хорошо информированы.
– Я сомневаюсь, что в Англии найдется хотя бы один дом, в котором слуги не могли узнать секреты своих хозяев – причем быстрее, чем это становилось известно их господам. – Она смочила губы кончиком языка и спросила: – Ты все еще любишь ее?
– Я бы предпочел обсудить это подальше от ушей потенциальных любителей подслушивать. – Предложив ей руку, он бросил взгляд в сторону стола, где слуги убирали остатки блюд.
– Ты уверен? Ты устал и чувствуешь себя не столь хорошо, как раньше.
– Тебе не надо бояться, что я так и упаду на тебя. – Он улыбнулся плутовской улыбкой, затем тихо добавил: – Если, конечно, это не будет целью.
– А теперь и я не хотела бы, чтобы нас подслушали, – шепотом ответила она, радуясь тому, что все слуги находятся на другом конце стола.
Он вывел ее в коридор.
– Могу я надеяться, что это из-за твоей природной скромности? Что ты не хочешь, чтобы твое имя упоминали к месту и не к месту?
– Ты можешь надеяться всегда и на все, что угодно!
– Ты очень бойка сегодня. – Он засмеялся. – Но за обедом ты молчала как рыба.
– Мне было нечего сказать.
– Или не было возможности. Бедняжка Тернбулл! Он должен смириться с тем, что язычок леди Виолы никогда не будет находиться за зубами. Похоже, она любит звук своего голоса во много раз сильнее, чем самого Тернбулла.
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Лишь в том случае, если ужасна истина.
Александр продолжал поддразнивать Чайну, пока они не вышли во двор. Свет лился из открытых дверей, нельзя было даже подумать о чем-то предосудительном в их благовоспитанной прогулке, тем более что терраса была видна из многих окон.
Чайна прошла по неровным камням и посмотрела на кряж, за которым начиналась вересковая пустошь. Луна вышла из-за скал. Ее свет, холодный, но мощный, образовал дорожку на пруду за садом.
– Который из ваших предков возвел замок Недеркотт? – спросил Александр, подойдя к ней ближе.
– Это случилось после того, как люди короля Генриха снесли монастырь.
Он прислонил трость к невысокой стенке, отделяющей террасу от сада.
– Расскажи мне о человеке, который построил этот дом.
– Я не имею понятия, кем был мой прапрапрадед, знаю только, что он купил землю у короля и спроектировал дом. Он использовал для строительства камни, оставшиеся от монастыря.
– Твой предок построил парапеты на стенах больше для красоты. Они не дают возможности оборонять дом от нападения с горы. В том месте, где мы стоим, во всех направлениях идет спуск.
– Ты всегда думаешь о войне?
Он нахмурился:
– Я стараюсь не думать об этом.
– Но ты часто вспоминаешь о защите и о баталиях.
– Это, должно быть, потому, что мой мозг еще не вернулся к мирной жизни, хотя война и закончилась.
– Мне кажется, ты горишь желанием забыть об этом.
– Верно. Возможно, – хмыкнул Александр, – мне нужно поступить как Тернбулл и найти нечто такое, что меня всецело будет занимать.
– Что ты имеешь в виду?
– Он взвалил на себя задачу всячески опекать свою нареченную.
– Задачу, о которой его никто не просил.
– Кто еще должен опекать ее, кроме жениха?
Она отошла, не желая ссориться.
Александр шагнул вслед за ней гораздо более проворно, чем она ожидала, и взял ее под руку. Когда его пальцы коснулись ее кожи, ей страстно захотелось повернуться, обвить его руками и почувствовать его губы на своих губах.
Но вместо этого она лишь посмотрела на него:
– Да?
– Почему ты уходишь, словно старая несговорчивая особа, оскорбленная улыбкой флиртующего молодого человека?
– Ты считаешь, что флиртуешь со мной?
Он положил руку на стенку террасы.
– Что тебя беспокоит, Чайна? Ты ведешь себя как-то необычно.
– Ты едва знаешь меня.
– Я знаю, что ты волевая женщина, честная и прямая. – Он одарил ее улыбкой, способной растопить сердце. – И обладаешь чувственностью, которая бросает меня в дрожь, как ничто в жизни не бросало.
Она опустила глаза, ошеломленная его словами. Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его.
– Чайна, ты уже дважды спасла мне жизнь. Неужели ты не понимаешь, что это порождает между нами связь, которая позволяет нам забыть про всякие глупые игры между женщиной и мужчиной?
– Я не знаю этих игр.
– Это неудивительно. Должен сказать, что это отрадно. – Он шагнул к ней и нежно коснулся ее губ своими губами. Сдавленно застонав, она отпрянула. – Если бы ты умела играть в эти игры, ты напомнила бы мне сейчас, что мы одни и что я не должен позволять себе таких вольностей.
– Почему я должна говорить тебе то, что ты уже знаешь?
– Это, дорогая моя, и есть часть игры.
Она не могла сдержать дрожь, которая ее пронизала.
– Но я не знаю, как играть в эту игру, о которой ты сказал. – Услышав, как задрожал ее голос, она постаралась придать ему большую твердость. Ей нужно было думать о чем-то другом, а не о его прикосновениях, о его губах, о его крепкой груди, которая находилась столь близко. И ей пришла в голову мысль, которая ее чрезвычайно раздражала. – Наверное, я могла бы взять уроки у эксперта по таким играм…
– У кого именно?
– У леди Виолы.
Он театрально застонал.
– Эта леди усвоила игру очень хорошо, потому что сейчас она попала в зависимость от Тернбулла.
– В зависимость? Ты и раньше говорил, что он опекает ее. Это и есть попытка ее подчинить? Но почему?
– Это обязанность мужчины…
Чайна закатила глаза:
– Поверь, я и так знаю разницу между мужчиной и женщиной. И только потому, что мне еще не было двадцати шести лет, считалось немыслимым, чтобы я руководила штатом слуг без управляющего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76