.. Однако Кристиан не хотел об этом думать. Он хотел пить эль до тех пор, пока не допьется до такого состояния, когда больше не сможет ни видеть, ни думать, ни чувствовать.Но все его усилия были напрасными. Кристиан представлял лицо Авизы, когда вступил в пререкания с ней, и все еще думал о ее испуге и отчаянии, когда уходил от нее. Он все еще представлял тепло ее шелковистой кожи под своими пальцами.Открыв дверь, Кристиан сделал всего один шаг в комнату, прежде чем осознал, что голод его тела подвел его. По ошибке он вошел в ту комнату, где спал с Авизой и где узнал, насколько сильна ее страсть.Кристиан открыл дверь, собираясь войти, и вдруг услышал:– Постой.– Авиза?Она выступила из темноты от кровати, и свет камина соткал золотое сияние вокруг ее волос, рассыпавшихся по плечам. Тонкая льняная сорочка Авизы больше открывала соблазнительных изгибов ее тела, чем скрывала, и Кристиан мог видеть под ней очертания грудей.– Пожалуйста, не отсылай меня, – сказала она.– Тебе нужно уехать.Он не должен испытывать боли из-за нее.– Я не могу спать. Не прогоняй меня!– Ты не можешь здесь находиться, – повторил Кристиан.– Я уйду, но прежде позволь мне открыть тебе правду. Всю правду.– Я знаю правду.– Только ее часть.Авиза высоко вскинула подбородок, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать.– Мне надо открыть тебе все, даже если я тем самым погублю аббатство Святого Иуды. Может быть, тогда ты поймешь, почему я сделала то, что сделала, и почему тебя следовало удерживать вдали от Кентербери.– Я слушаю, – ответил Кристиан и закрыл дверь.Авиза принялась рассказывать ему о своей жизни в аббатстве, отвечая на вопросы, от которых старалась увильнуть с момента встречи с Кристианом. Она наблюдала за его лицом в надежде увидеть признак того, что он хочет ее выслушать. Выслушать по-настоящему.Она много часов терзалась, не зная, стоит ли рассказывать ему правду. И хотя королева Алиенора хотела скрыть существование аббатства, она ведь дала Авизе право любой ценой удержать Кристиана и не дать ему погибнуть.Внезапно Кристиан схватил Авизу и, прижав к себе, принялся целовать в губы. Она пыталась увернуться и сказать ему много больше того, что он уже знал. Но Кристиан не выпускал ее и медленно, шаг за шагом, оттеснял к постели.Когда он поднял Авизу и уложил на кровать, она обхватила его за плечи и привлекла к себе. Его ловкие и нетерпеливые пальцы стянули с плеч длинные рукава ее сорочки и спустили ниже груди. Авиза испустила тихий крик восторга, когда язык Кристиана принялся ласкать ее тело. Когда Кристиан срывал с нее сорочку, ткань треснула под его нетерпеливыми пальцами. Он отбросил сорочку прочь и снова завладел ртом Авизы.Прикосновение его языка к губам и груди привело ее в экстаз. Язык Кристиана ласкал ее живот и внутреннюю сторону бедер, прежде чем погрузиться внутрь ее естества и ощутить вкус ее женственности. Эти ощущения захватили Авизу, и она затрепетала под искусными ласками Кристиана. Он оторвался от нее только на мгновение, чтобы сбросить с себя одежду.Авиза подняла на Кристиана глаза.– Мне было ненавистно то, что приходилось тебе лгать, – прошептала она.Он с ворчанием зажал ей рот поцелуем. Этот поцелуй был требовательным и околдовывающим. Не давая возможности Авизе передохнуть, Кристиан вошел в ее тело, и под этим отчаянным натиском она полностью сдалась на его милость. Ураган страсти ворвался в нее, произведя взрыв глубоко в ее теле, и этот момент был восхитительным и прекрасным.Кристиан оглянулся на постель, на которой все еще спала Авиза, утомленная их любовными объятиями. Звездный свет лишил ее волосы их обычного цвета, будто звезды позавидовали их золотистому блеску. Этот свет был холодным, но кожа Авизы была восхитительно теплой. Подушка Кристиана была примята ее грудью. Ему до боли захотелось поправить подушку, переложить ее. Может, ему следовало остаться? Всего на одну еще ночь.Но ведь за одной ночью последует еще одна, а он не мог долго находиться здесь, рядом с ней.Застегнув наглухо свой плащ, Кристиан взял мешок с доспехами. Он наденет их там, где звон металла не сможет ее разбудить. Кристиан вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Авиза обнажила перед ним душу, но он почти не слушал ее рассказ, потому что изо всех сил боролся с желанием сжать ее в объятиях. И проиграл, потому что выиграл последнюю ночь восторгов.Рука Кристиана замерла на щеколде. Неужели он покинет Авизу, не сказав ей, почему уходит? Ее отец назвал его трусом. Возможно, лорд де Вир был прав, возможно, он и есть трус. Но остаться здесь и видеть потрясенное лицо Авизы он тоже не может. Как сказать ей, что все, что она сделала для него, было бессмысленно и ничего не дало?!Кристиан сделал шаг и споткнулся о кого-то, лежащего в проходе. Услышав ворчание, он стал гадать, кто из праздновавших Рождество допился до бесчувственного состояния. Он опустил на пол свой мешок и склонился над пьяным, пытаясь его разбудить.– Болдуин! – воскликнул он. – Что ты здесь делаешь? Почему ты не в постели?Мальчик сел.– Ты тоже должен быть в постели, сэр.Заставив себя подняться на ноги, Болдуин вздрогнул и зажал бок рукой в том месте, где еще не затянулась рана.– Ты не можешь оставить ее здесь, сэр. Ее отец отдаст Авизу в жены другому.– Она принадлежит аббатству Святого Иуды.Кристиан запнулся. Он не был уверен, что Авизу с радостью примут назад, раз она нарушила обет целомудрия. Или все-таки примут?.. Он не помнил, чтобы Авиза говорила ему, что приняла постриг. Он упустил многое из того, что она ему сказала, потому что наслаждался, созерцая ее в льняной сорочке.– Авиза принадлежит тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92