Грейсон внимательно изучал лицо Александрины. Его дыхание становилось все более частым.
– У моего сына довольно тяжелый характер... Его порой бывает трудно понять.
В этот момент Алекс совсем не хотелось понимать своего супруга, ей просто хотелось придушить его.
– Да, это правда, ваша светлость.
Несмотря на боль, которую испытывал Грейсон, его губы тронула улыбка.
– А у вас... тоже... сложная натура? Она посмотрела ему в глаза.
– Да, ваша светлость. Старик снова улыбнулся.
– Дрейк... сделал... правильный выбор. – Его лицо исказила гримаса боли, но он покачал головой, когда Александрина бросилась к нему, желая помочь. – Нет времени... – Грейсон Баррет собрал все свои силы и посмотрел на нее спокойным взглядом. – Вы... очень сильно... любите моего сына.
Это прозвучало как утверждение, не требующее ответа.
Но Алекс подтвердила слова Баррета:
– Да, ваша светлость, я его очень люблю.
– Не покидайте его... ради него.
– Не покину. – Глаза Алекс наполнились слезами. Он удовлетворенно кивнул, а затем закрыл глаза.
– Я сейчас позову Дрейка. Он, наверное, хочет побыть с вами, – пробормотала Александрина, понимая, что конец его близок.
– Благодарю... вас, – невнятно прошептал он, и Алекс поняла, что значат эти слова.
Она вышла в холл, ища глазами Дрейка. В тот же миг он появился рядом с ней.
– Он...
– Он хочет видеть тебя, – только и могла она сказать, уступая ему дорогу. Дрейк вглядывался в лицо Алекс. Он пытался найти в нем ответы на свои вопросы, для которых еще не настал черед. Он бесшумно вошел в комнату отца, тихо притворив за собой дверь.
Александрина прислонилась к оштукатуренной стене и закрыла глаза. Она молча молилась о том, чтобы Бог послал ей душевную стойкость. Алекс сомневалась, хватит ли у нее на это сил. Все происходящее казалось ей каким-то сплошным кошмаром. Не может быть, что все это правда! Ей показалось, что весь мир вокруг нее распадается на кусочки.
– Вам нехорошо, миледи?
Она открыла глаза, услышав знакомый голос.
– Смитти! – Алекс смотрела на него невидящим взглядом, мысленно отмечая про себя, что этот человек не вписывается в пышную окружающую обстановку.
– Что я могу сделать, чтобы вам стало легче все это перенести? – мягко спросил он.
Алекс хотелось заплакать, но она сдержалась.
– Я думала, что вы мне друг, Смитти.
Он поморщился от ее ледяного тона.
– Разве это не так?
– Друзья не лгут друг другу.
– Но и не разглашают тайны других друзей, – мягко возразил он.
– Я всегда понимала, что вы слишком интеллигентны для простого моряка, – горько рассмеялась Алекс. – Вы работаете у Дрейка, как я полагаю?
Смитти молча кивнул.
Она вспомнила: когда Смитти помогал Дрейку на корабле, его слишком ловкие движения выдавали в нем профессионала.
– Вы его камердинер?
– Да, миледи.
Алекс закрыла лицо руками.
– Мне просто не верится! – У нее опять начиналась истерика. – Боже мой, что же мне делать? – бормотала Александрина, обращаясь к самой себе. – Отец Дрейка умирает. Я должна взять себя в руки... сейчас.
Смитти сочувствовал этой славной девочке, обманутой в таком жизненно важном для нее вопросе. И все же в этот тяжелый момент ее собственное разочарование отошло на второй план. Она думала и заботилась о других, оставаясь самой собой, какой он ее знал всегда.
В это мгновение дверь спальни медленно отворилась. Притихший Дрейк вышел в холл. На его глазах блестели слезы.
– Его больше нет, – просто сказал он. К нему подошел Смитти.
– На вас лица нет, милорд. Принести вам выпить? Дрейк кивнул:
– Да. Пойдем в библиотеку, Смитти! Нам нужно решить много вопросов, а также я должен поговорить с Самантой и Себастьяном. – Он остановился, встретив взгляд Алекс.
– Я очень сожалею о кончине твоего отца, Дрейк, – искренне посочувствовала Алекс, но ее голос звучал напряженно и сдержанно. – Если ты покажешь мне, где находится моя комната, я не буду тебе мешать.
Дрейк вытер глаза, почувствовав себя усталым и одиноким.
– Твоя спальня в конце коридора, рядом с моей. – Он оглянулся на лестницу, услышав чьи-то голоса, а затем снова повернулся к Алекс: – Не уходи! Познакомься, пожалуйста, с моей сестрой. В этих обстоятельствах ваше знакомство будет много для нее значить.
Алекс кивнула:
– Конечно.
Спустившись по лестнице, они увидели, что Хэмфри разговаривает с прелестной юной девушкой. Она с тревогой спросила:
– Есть какие-нибудь изменения в состоянии отца, Хэмфри?
– Я не знаю, леди Саманта. Но ваш брат... Она смахивала слезы с бледных щек.
– Что мой брат? Ему же все равно, жив отец или нет, Хэмфри. И когда отец умрет, – ее губы сильно задрожали, – у меня никого больше не останется в целом свете.
– Как раз это я и собирался вам сказать, миледи, – пробормотал Хэмфри. – Когда я сказал «ваш брат», я имел ввиду...
– Здравствуй, Сэмми! – Низкий баритон Дрейка дрожал от волнения.
Саманта вздрогнула. Только один человек называл ее так. Это прозвище, которое больше подходило для мальчика, а не для девочки, он дал ей, когда она была еще совсем маленькой.
Саманта медленно повернулась, изумленно уставившись на бородатого мужчину.
– Дрейк! – закричала она, мгновенно узнав своего горячо любимого брата. – Дрейк! – Саманта помчалась со всех ног по мраморному залу и бросилась Баррету на шею.
Дрейк схватил сестру и крепко обнял.
– Что мне прикажешь с тобой делать, малышка? – Он улыбнулся и нежно погладил ее волосы. – Я думал, что за время моего отсутствия ты научилась вести себя как настоящая леди.
Саманта с обожанием смотрела на брата, не веря своим глазам.
– Ты жив!
– Разумеется, я жив! Я же сказал тебе, что всегда буду возвращаться домой, сколько бы ни отсутствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104