В Англии не много найдется фамильных особняков, которые бы отличались такой монументальностью и блестящим архитектурным дизайном.
Несколько минут посыльный никак не мог опомниться, находясь под впечатлением от необычайной пышности и великолепия огромного дома. Но вот он вспомнил о важном письме, которое ему необходимо было вручить, и торопливо поднялся по ступенькам. Передав пакет дворецкому, посыльный наконец-то с облегчением вздохнул. Он выполнил свою работу.
По мраморным, похожим на пещеру коридорам Аллоншира шаги дворецкого отдавались мрачным эхом. Приблизившись к одному из лакеев и не говоря ни слова, он вручил ему пакет, после чего так же молча удалился.
Минуя античные статуи, лакей торопливо вошел в столовую и направился прямо к обеденному столу.
Себастьян Баррет поднял голову и раздраженно взглянул на вошедшего:
– В чем дело?
– Извините, милорд, вам только что доставили письмо.
– Да? – Себастьян спокойно поднес салфетку к губам, а затем небрежно бросил ее на стол. Взяв пакет, он едва заметным кивком отпустил слугу.
Себастьян прочитал послание трижды. С выражениями сочувствия его извещали, что корабль «Прекрасная мечта» был уничтожен американским военным судном, а об оставшихся в живых никаких известий не поступало.
Наверху, в своей постели, лежал больной Грейсон Баррет. Возможно, он уже умирал. Себастьян знал, что ему придется сообщить отцу о безвременной кончине Дрейка. Довольно неприятная миссия.
Переложив салфетку на колени, Себастьян невозмутимо продолжил прерванную трапезу. Он решил, что новости могут подождать и до конца обеда.
В отличие от Дрейка Александрину не терзали сомнения. Она знала, что по уши влюблена в своего мужа. Ее страхи и смятение имели другие причины.
Лежа на узкой кровати в каюте, Алекс повернулась на другой бок, пытаясь справиться со своим беспокойством. Несмотря на всю страсть и нежность, Дрейк так ни разу и не признался ей в любви. И это ее очень тревожило. Александрина боялась, что тонкая ниточка, завязавшаяся между ними на острове, в обыденной обстановке может оборваться.
И у нее имелась еще одна причина для волнений, в которой она не желала признаваться даже самой себе: хватит ли у нее сил, чтобы стойко переносить осуждение со стороны окружающих? Оно неизбежно возникнет, когда Алекс вернется в Англию с мужем – простым капитаном корабля. Алекс не сомневалась, что ее ожидают вечные сплетни и пренебрежительное отношение. Она не любила этих людей, однако не знала никого, кроме них.
Александрина чувствовала себя в этой ситуации лицемеркой. С одной стороны, она осуждала высшее общество с его ложными ценностями, а с другой – не находила в себе сил выдержать все презрение этого общества. К тому же Дрейк очень горд, а их взаимоотношения так хрупки! Поэтому-то она и не могла поделиться с ним своими переживаниями. Он и так презирал женщин, особенно аристократок. Ей с трудом удалось убедить его, что она не похожа на всех остальных женщин из высшего общества. Алекс не собиралась сдавать своих позиций.
Если бы только Дрейк полюбил ее! Если бы только произнес заветные слова! Все бы тогда было совсем по-другому.
Александрина закрыла глаза. Она ощущала усталость и опустошенность. Ей не спалось. Ее беспокоила качка. За несколько недель жизни на острове Алекс уже привыкла спать на земле и не могла заснуть на кровати. Тревожные мысли не давали ей уснуть.
Дверь открылась. В каюту вошел Дрейк. Он еще не пришел в себя после разговора со Смитти. Как ему хотелось покоя! Всей душой Дрейк стремился скорее попасть в свой мирок, который временно принадлежал только ему, а сейчас казался недоступным и ускользающим.
– Дрейк! – Алекс заглянула ему в глаза и увидела в них тревогу.
«Может быть, мир еще достижим, хотя бы на короткое время».
Дрейк отшвырнул свою одежду, забрался в постель и заключил жену в свои объятия.
– Ни о чем меня не спрашивай, – прошептал он, – потому что мне нечего тебе сказать. Я не знаю ответов! – Дрейк посмотрел в ее обеспокоенное лицо. Его охватило жгучее желание забыть обо всем на свете в ее объятиях. – Ничего не говори, – пробормотал он, закрывая ей рот поцелуем. – Ни одного слова. Пусть будут только чувства и ощущения. – Ты мне нужна, Алекс...
Он так и не закончил свою мысль, потому что это было уже не нужно. Алекс почувствовала, что голос Дрейка дрожит от переполнявших его эмоций. Она обняла его и отдала все, что он просил и хотел от нее. И он взял это, с жадностью и отчаянием голодного...
Страх и смущение на время забылись, но Дрейк знал, что они так и остались жить в его душе, загнанные в самые потаенные уголки, временно вытесненные более сильными чувствами.
Он нежно взял в ладони лицо Александрины. Нужно так много сказать ей, пока они не добрались до Лондона. Ей так много придется узнать! Ей это будет очень трудно принять...
– Дрейк, нам нужно многое обсудить. Ты должен представлять себе, что предстоит нам обоим, когда мы прибудем в Англию. Нам придется поехать в Садзбери, и моя мать...
– Тсс, – прошептал он, обнимая Александрину. – У нас еще есть время... Еще много времени до прибытия в Лондон. Целые недели. Все это наверняка может подождать. – Дрейк нежно посмотрел на нее. – Часок-другой?
Алекс сдалась, вновь позволив ему окружить себя волшебными чувственными чарами. И в течение следующих нескольких часов единственными словами, которыми они обменивались, были возгласы страсти и наслаждения.
Прошло несколько часов, прежде чем они снова заговорили друг с другом.
– Моя мать – ужасный сноб. – Алекс сказала это очень спокойно, без гнева или осуждения, просто констатируя факт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104