— Не беспокойтесь, — заверил их Эшфорд. — Я не стану его убивать. Если бы я собирался это сделать, он уже был бы мертв.
— Совершенно согласен, — неожиданно поддержал его Бариччи, попытавшись улыбнуться. — К тому же мне нечего скрывать. Ну же, господин граф, задавайте свои вопросы.
— Отлично. — Коньерз сделал знак своему партнеру. — Мы подождем за дверью.
— Уильямсу тоже надо выйти, — распорядился Эшфорд. Бариччи на мгновение заколебался, но все же отпустил Уильямса величественным взмахом руки:
— Ступайте.
Эшфорд подождал, пока дверь закрылась за ушедшими, и придвинулся к Бариччи.
— Ладно, Бариччи, теперь мы одни, — начал он. — ^ Вы можете забыть о своих изысканных манерах и стать самим собой.
— Вы мне не ровня, Тремлетт, — запальчиво возразил тот, — Это вы сын под заборной крысы, а не я. — В глазах Бариччи сверкнула ненависть,
Губы Эшфорда дернулись в презрительной усмешке.
— Вы ожидали, что это ваше замечание приведет меня в ярость и заставит прибегнуть к насилию? Жаль вас разочаровывать. Ведь вы уже пытались воспользоваться этим методом. Много раз пытались — и все напрасно. Будь здесь мой отец, он расхохотался бы вам в лицо. Итак, продолжим… — Эшфорд вытащил из кармана серёжки и сунул их под нос Бариччи. — Скажите, когда именно вы подарили их Эмили Мэннеринг
Бариччи заложил руки за спину и внимательно рассматривал сверкающие сапфиры. Потом поднял голову и насмешливо встретил взгляд Эшфорда:
— Это что? Шутка?
— Не вижу во всем этом ничего смешного. Повторяю, когда вы подарили своей возлюбленной эти сережки? Когда вы вручили ей эту скромную дань любви и уважения?
— «Скромную» — идеально выбранное слово, — презрительно фыркнул Бариччи. — Начать с того, что я не делаю подарков женщинам, как вам должно быть хорошо известно. Подарок — намек на длительность и прочность отношений, а я стараюсь их избегать. Кроме того, если бы я и отдал эту, как вы выразились, «скромную» дань любви и признательности моей любовнице, то едва ли одарил бы ее побрякушкой, достойной судомойки.
Эшфорд продолжал пристально смотреть на Бариччи:
— Вы хотите сказать, что никогда их не приобретали?
— Именно это я и хочу сказать. — А я утверждаю, что вы лжец.
Черная бровь Бариччи презрительно взметнулась.
— Вы называли меня и похлеще. И все же я разочарован: ваш дедуктивный метод страдает существенными изъянами. Если вы что-то разнюхали обо мне, то должны знать: мой вкус непогрешим. Меня привлекают куда более дорогие и роскошные вещи.
— Мы ведь обсуждаем не женщин, а драгоценности.
— В таком случае позвольте вас просветить. Мой вкус по части драгоценностей весьма близок к моему вкусу по части женщин. Я выбираю из ряда вон выходящие, уникальные, редкостные, иными словами, безупречные драгоценности. — Бариччи чуть вздернул подбородок. — И вы все это отлично знаете. Хотя бы видя мое отражение, мой живой образ, в котором запечатлен я, и плод моей связи. — Он смотрел на Эшфорда из-под полуприкрытых век. — Я, конечно, говорю о моей маленькой Ноэль,
— Я знаю, о ком вы говорите. — Эшфорду стоило большого труда не броситься на мерзавца.
— А знаете, Тремлетт, — Бариччи поджал губы, — я впервые вижу трещину на вашем несокрушимом каменном фасаде. Неужели вы действительно так увлечены ею?
— А если и так?
— Зря. Не втягивайте ее в это дело. Да и вам самому в него лучше не ввязываться. Мне бы не хотелось, чтобы Ноэль пострадала.
— Это угроза? — Лицо Эшфорда окаменело.
— Разве?
Эшфорд стоически подавил свой гневный порыв. Но Бариччи был напуган. И это было хорошим знаком, похоже, он оказался близок к истине. Эшфорд положил сережки в карман и с насмешкой взглянул на Бариччи.
— Вы и в самом деле сукин сын, — заявил он. — Готовы рисковать безопасностью дочери, чтобы спасти свою шкуру и еще заработать на этом.
Он бросил на Бариччи уничтожающий взгляд:
— А что касается вашего вопроса, могу сказать одно: не тратьте слов попусту. Ваши угрозы на меня не действуют. Я не остановлюсь до тех пор, пока не засажу вас за решетку, а ключ от вашей камеры не выброшу в Темзу.
— А как насчет безопасности Ноэль?
Это было уже слишком! Бариччи перешел грань.
— Вам до нее не добраться, Бариччи. Только попытайтесь, и вы горько раскаетесь. Это я вам обещаю. Кстати, отзовите своего Сардо, отмените заказ на ее портрет. Пусть вернется к пейзажам. Его сеансы с Ноэль окончены. И всем его играм с ней тоже пришел конец.
— Буду счастлив передать ему это, хотя… — Бариччи хмыкнул, — я в отчаянии оттого, что не смогу получить портрета своей любимой девочки. Что же до остального, Тремлетт, то Андре не играет. Он без ума от моей прекрасной Ноэль. И если он намерен затащить ее в свою постель, то выясняйте это с ним, а не со мной.
Никогда в жизни Эшфорд не испытывал столь непреодолимого желания дать пощечину.
— Я буду следить за вами, Бариччи, и собирать доказательства вашей вины. А когда их будет достаточно, я позабочусь о том, чтобы остаток жизни вы провели в камере. Но еще лучше, если вы закончите жизнь на виселице. — Он повернулся и направился к двери — Кстати, там, за дверью, стоят детективы, готовые произвести обыск в запасниках вашей галереи. Полагаю, вы не станете возражать?
Он заметил, что в глазах Бариччи снова промелькнул страх.
— Вовсе нет. Почему же я должен возражать?
— Отлично. И придумайте какое-нибудь занятие для Сардо на конец дня. Ему не выпадет счастье провожать Ноэль домой. Это сделаю я.
Эшфорд вышел из кабинета, чувствуя на себе испепеляющий взгляд Бариччи и волнуясь уже, что так надолго оставил наедине Ноэль и Сардо. Остановившись в коридоре, Эшфорд взглянул на поджидавших его детективов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96