— Я вижу. — Квентин быстро пробежал глазами документ, удостоверившись, что это обычное соглашение, по которому Хендрик был обязан вести дела семьи Стилов в течение пяти лет, получая ежегодно внушительную, но не выходящую за рамки разумного сумму в десять тысяч фунтов. — Здесь все как будто в порядке, — сказал Квентин, возвращая документ в папку. — Так какой же пункт Дезмонд захотел обсудить с тобой?
— Пункт, касающийся моего вознаграждения. — Взор Хендрика затуманила печаль. — Если ты заметил, этот неподписанный документ — единственное соглашение между Кентоном и мной во всей папке. Причина этого в том, что, по-моему, сама идея составить письменное соглашение за подписью твоего отца была абсурдной и ненужной. Кентон был тонкий тактичный человек, я представлял его деловые интересы много лет. Он и так проявлял чрезмерную щедрость ко мне. Поэтому каждый раз, когда он поднимал вопрос о письменном соглашении, я отнекивался. Но Кентона нельзя было переубедить. Он настаивал на том, что раз я защищаю его интересы, мне следует защищать и свои собственные. В конце концов я сдался. Вот так появилось это соглашение. Очевидно, Дезмонд, который присутствовал в конторе, когда Кентон оговаривал условия, захотел удостовериться, что желание отца выполняется в точности, как первоначально задумывалось. Но если ты другого мнения, я буду рад обсудить с тобой любые пункты или вообще порвать в клочки дурацкий документ.
— Ни в коем случае. — Квентин закрыл папку и положил на стол. — Я уже сказал, что с документом все в порядке, и я согласен с решением Дезмонда исполнить волю отца. Что касается твоего вознаграждения, то ты прав. Отец был чрезвычайно щедрый человек. А еще он отлично разбирался в делах и умел считать деньги. Поэтому, если он решил, что твои услуги стоят такой суммы, значит, они стоят никак не меньше. — С этими словами Квентин вновь поднялся. — Благодарю за терпение, Эллард. Не стану дольше задерживать тебя.
— Ерунда, — отмахнулся Хендрик, тоже вставая. — Ты не отнял у меня ни минуты. Сейчас важно узнать, кто убил твоих родителей. Как бы мне хотелось хоть чем-то помочь тебе!
— Мне тоже. Но по крайней мере мы исключили большую часть деловых партнеров отца из числа подозреваемых. — Квентин замолчал, глубоко задумавшись.
— Что такое? Мы что-то упустили из виду?
— Нет, не совсем. Мне просто пришло в голову, что мы просмотрели лишь бумаги отца. Хендрик очень удивился:
— Я не держал отдельно бумаги Памелы, если ты это имеешь в виду.
— Я говорил не о матери. Я подразумевал Ардсли. — Квентин поднял руку, предвидя возражения Хендрика. — Эллард, я сознаю, что не имею законных прав просматривать бумаги Ардсли. Я и не прошу тебя об этом. Но ты оказал бы мне великую услугу, если бы просмотрел их содержание — немедленно, если можно — и сообщил Дезмонду, раз он теперь наделен полномочиями вести все дела Таунзендов, о любой мало-мальски подозрительной детали.
— Считай, что это сделано, — торжественно пообещал Хендрик. — Я немедленно займусь документами Ардсли и все, что обнаружу, доведу до сведения Дезмонда. Даю тебе слово.
— Очень тебе благодарен, — ответил Квентин. — Всего хорошего, Эллард.
— Всего хорошего. И, пожалуйста, держи меня в курсе всех новостей — всех без исключения.
— Конечно.
Хендрик уставился вслед Квентину, обдумывая задачу, которую ему предстояло решить. Он слышал вполуха, как Питере попрощался с посетителем и тихо закрыл за ним входную дверь. Очнувшись от задумчивости, Хендрик встал, пересек кабинет в пять широких шагов и оказался у стола Питерса.
— Могу чем-нибудь быть полезен, сэр?
— Да, Питере, можешь. Во-первых, найди мне папку с документами Ардсли Таунзенда. Затем отошли письмо новому герцогу Колвертона. Напиши, что мне нужно срочно с ним увидеться. Завтра. В одиннадцать часов. В моей конторе.
— А если он не согласится, сэр?
Хендрик был уже на полдороге к своему столу.
— Согласится.
Глава 6
Бранди опустила палец в ручей и смотрела, как он рассекает бегущую воду.
Девушка лежала, вытянувшись на сыром берегу, в том месте, где вчера ее сбросил Посейдон. Она подперла щеку другой рукой, не обращая внимания на припекавшее солнце. Ее раздирали противоречивые чувства, непостижимым образом переполнявшие и опустошавшие душу одновременно.
Убийство.
Она не могла этого понять. Какой-то безликий, безымянный убийца зверски отнял жизнь троих людей, которых она любила. Правда оказалась невыносимой, а то, что оставалось неизвестным, — еще хуже.
Кто убил их? Почему? Кого именно намеревались убить? Неужели всех троих?
Бранди крепко зажмурилась, и по ее щекам скатились две слезинки. Ночью она не сомкнула глаз, каждый печальный удар больших часов в гостиной Изумрудного домика напоминал ей, что прошел еще один час, такой же бесполезный, как предыдущий. Бранди покинула постель на рассвете, надеясь, что работа в саду рядом с Гербертом рассеет ее тревогу. Но уже перевалило за полдень, и она оставила свои клумбы, чувствуя ту же мучительную боль и смятение, которые терзали ее ранним утром.
Но ее не покинула решимость. Она была готова подписаться под каждым словом, сказанным Квентину. Она обязательно найдет того зверя, который убил ее близких, и не успокоится, пока не сделает этого.
Квентин.
Мысли о нем пронизывали теплотой все бессонные часы, околдовав ее сильнее, чем красота Изумрудного сада. Сладостное, жгучее воспоминание о той минуте, когда она была в объятиях Квентина, действовало на ее израненную душу как целебный бальзам. А еще оно пробуждало в ней что-то, о чем она до сих пор не ведала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124