он нужен, чтобы свести до минимума ее боль.
Возможно, ему удалось бы удержать ускользающий самоконтроль, если бы он не приподнялся на локтях и не увидел лица Бранди, ее взгляда, выражавшего удивление и счастье, когда она прошептала: «О, Квентин». Даже тогда он, вероятно, смог бы обуздать свое желание настолько, чтобы овладеть ею медленно, смог бы заглушить свой голод, чтобы уменьшить неизбежную боль. Но когда ее теплые подвижные пальцы нашли и обхватили его возбужденную плоть, а затем принялись легко ласкать, он сдался.
— Бранди. — Произнеся единственное слово, он спрыгнул с кровати, в мгновение ока сорвал с себя одежду и вновь вернулся к своей возлюбленной. — Я должен овладеть тобой. Сейчас.
— Да. — Бранди обняла его за шею и привлекла к себе. — Наконец «все», о котором ты говорил. — На секунду она задержала взгляд на его теле и с благоговейным обожанием убедилась в силе его желания. — Ты великолепен. Просто великолепен.
Квентин застонал, по его телу пробежала дрожь.
— Обхвати меня ногами. Я должен погрузиться в тебя, Бранди, сейчас.
— Сейчас, — еле слышно отозвалась она, послушно исполняя волю мужа, сливаясь с ним и телом, и душой.
В последний лихорадочный миг их взгляды встретились.
— Я люблю тебя, — прошептала Бранди.
— Я люблю тебя, солнышко. Прости меня. — Он вошел в ее тело одним рывком, прорвав девственную преграду.
Она замерла в его руках, он услышал ее судорожный вздох и проклял себя за несдержанность.
— Бранди. — Он попытался приподняться на локтях, но не смог, ему помешало мучительное наслаждение, которое сковало его огненным обручем и подтолкнуло на шаг к вершине любовного восторга. Квентин сжал зубы, давая себе клятву не шевелиться до тех пор, пока не удостоверится, что ее боль прошла. — Солнышко, с тобой все в порядке?
Не получив ответа, он запаниковал и заставил себя поднять голову, чтобы взглянуть на ее лицо. Она смотрела на него глазами, полными непролитых слез.
— Бранди… — начал он, презирая себя.
— Почему ты остановился?
— Что? — Квентин изумленно заморгал.
— Прости, что у меня там… так узко. Тебе больно?
На этот раз он лишился дара речи.
— Мне было больно лишь секунду. — Она обхватила его ногами чуть выше, полностью раскрывшись для него. — Так лучше?
— Лучше просто не бывает, — задохнулся Квентин, подчиняясь заговорившему в нем инстинкту. — Ты само совершенство.
Прильнув губами к ее рту, он сделал ее своей женой, научив древнему как мир ритму, которого, как теперь понял, сам по-настоящему не знал. Их тела вместе вершили магию, проникая друг в друга, а их чувства растворились во всепоглощающем наслаждении, которое разгоралось все горячее и выше с каждым движением.
— Квентин… — Бранди со всхлипом произнесла его имя, вцепившись во влажную спину.
Квентин был не в состоянии воспринимать слова, мысли, вообще что-либо. В голове у него стоял оглушительный рев, чресла терзал дикий огонь, сдержать который могла только любовь, что была в сердце.
— Бранди… сейчас… со мной вместе… — Из груди Квентина рвались отрывочные слова, мольбы и молитвы, но он не слышал их.
Бранди услышала.
Выгнувшись дугой навстречу мужу, она словно бросилась в пламя и бессильно вскрикнула, когда Квентин толкнул ее в самую середину костра, сгорев в котором, она познала упоение. Квентин, опустошенный, упал на вздрагивающее тело жены.
Сколько прошло времени, он не знал. Постепенно сознание возвращалось к нему, и он почувствовал, как Бранди легко, едва касаясь, проводит пальцами по его спине, теперь блаженно расслабленной.
— Боль прошла? — прошептала она, в ее голосе слышалось беспокойство.
В очередной раз Бранди добилась невозможного — плечи Квентина затряслись от смеха.
— Солнышко, ты поистине величайшее чудо моей жизни. — Он перекатился на бок, увлекая ее за собой, наслаждаясь чудесным ощущением близости ее тела.
— Так я не причинила тебе боли? — обеспокоенно повторила Бранди.
— Если и причинила, то это было потрясающе.
— Я рада. — Она немного отстранилась, вопросительно склонив голову. — Почему ты смеешься?
— Потому что я счастлив. — Он поцеловал ее в нахмуренные от беспокойства брови, и морщинка между ними сразу разгладилась. — Я самый везучий из всех людей на земле. Ведь ты моя жена. Не знаю даже, чем я заслужил это, но не собираюсь терзаться вопросами по поводу моего исключительного везения.
— Вот как. — Бранди переваривала услышанное. — Значит, ты доволен мной?
— Доволен? — Квентин сжал ее лицо ладонями. — Милая, я просто покорен тобою.
— Больше, чем теми остальными женщинами? Этого следовало ожидать.
— Бранди, — с серьезным видом начал он, пристально вглядываясь ей в глаза, — сегодняшняя ночь была для меня столь же внове, как и для тебя. Для меня даже больше, если подумать. Верь мне, солнышко. Не было никаких других женщин. Только ты.
Ее улыбка согрела его теплом — тело и душу.
— Теперь я действительно твоя жена.
— Вне всякого сомнения. — Он опустил подбородок на макушку Бранди и устроил поудобнее жену в своих объятиях, не желая ни на секунду разомкнуть их.
Тут наконец до него дошло, кто все-таки виноват перед кем.
— Любимая, — начал он, коря себя, что своей торопливостью, наверное, усугубил ее боль. — Я хотел быть нежным. И ничего не вышло. Тебе сейчас очень больно?
— Нет, не очень.
— Ты меня простишь?
Он почувствовал, как она улыбнулась у него на груди.
— Посмотрим.
— От чего это будет зависеть?
— От причины, по которой ты не был нежен.
Квентин облегченно вздохнул, точно зная, куда она клонит.
— Я забыл о нежности, моя маленькая проказница, потому что растерял весь свой самоконтроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124