Вынашивать ненависть… ненависть, которая ведет к убийству! Я не могла выбросить это из головы.
По возвращении в Эверсли началась подготовка к празднику. Восемнадцать — возраст наступления зрелости. Теперь мы уже не были детьми, и я предполагала, что родители рассчитывают найти нам подходящих мужей, поскольку именно это беспокоит родителей, чьи дочери достигли брачного возраста. Наконец, наметили дату — конец августа.
— Это самое лучшее время для праздника, —сказала Клодина, — если будет хорошая погода, то гостей можно принять в саду.
Мы начали составлять список приглашенных.
— Посылать приглашение Баррингтонам нет нужды, — заявила мать. — девочки, сами можете съездить и пригласить их лично.
Несколькими днями позже мы с Амарилис отправились в путь. По дороге мы проезжали мимо леса, над которым, я заметила, поднимается дым.
— Смотри! — воскликнула я.
— Наверное, цыгане? — предположила Амарилис.
— Они не появлялись здесь давным-давно! С тех самых пор…
— Да, этот бедняга…
— Шесть лет назад, — проговорила я.
Мысленно я вернулась к тому ужасному моменту, когда цыган Джейк вышел из дома и был схвачен. Потом меня долго в ночных кошмарах преследовала эта сцена, и даже сейчас сохранился какой-то горький осадок.
Амарилис знала о моем отношении к случившемуся и понимала меня; как только в разговоре поднималась эта тема, она непременно напоминала мне о том, что именно я спасла цыгану Джейку жизнь. Я пыталась убедить себя в том, что это действительно так. Да, если бы я не заставила отца предпринять решительные меры, Джейк был бы казнен.
— Давай поедем, посмотрим? — предложила Амарилис и пришпорила свою лошадь. Я последовала за ней.
На поляне стояли кибитки. Одна из женщин разжигала костер, а несколько ребятишек с криками бегали вокруг. Увидев нас, они сразу притихли. К нам подошел мужчина.
— Сейчас как раз испрашивают разрешения остановиться на этих землях, — сказал он. — Именно сейчас, в данный момент!
Из кибитки вышла девушка и, с любопытством посматривая на нас, подошла поближе. Она была поразительно хороша — большие, блестящие, обрамленные длинными ресницами глаза и волосы, заплетенные в толстую косу, перевязанную на конце красной лентой. Еще до того, как она заговорила, я узнала ее. Она тоже.
— Добрый день! — сказала она. — Мисс Френшоу, если не ошибаюсь?
— А тебя зовут Ли! — воскликнула я. Улыбнувшись, она утвердительно кивнула.
— Значит, вы решили вернуться?
— Мой отец отправился к вам в дом, чтобы просить разрешения остановиться здесь.
— Познакомься с мисс Амарилис Френшоу!
Ли слегка поклонилась, а Амарилис в ответ дружелюбно улыбнулась. Она, разумеется, слышала про Ли и знала, какую роль та сыграла в трагедии цыгана Джейка.
— Вы сюда надолго? — спросила я. Ли покачала головой:
— Нет, мы просто остановились на пути в западные графства.
— А вы… слышали что-нибудь… Она опять покачала головой:
— Это было так давно!
— Шесть лет! — уточнила я.
— Через год он освободится…
— Да, еще год… Я уверена в том, что мой отец разрешит вам остановиться!
— Я тоже так думаю, — сказала она, отступив в сторону, чтобы позволить нам проехать.
Мы поехали дальше.
— Эта девушка просто необычайной красоты, — заметила Амарилис.
— Да, хотя она выглядит грустной. Я думаю, она считает себя виноватой из-за этой истории с Джейком.
— В этом нет ее вины. Она не должна считать себя виноватой!
— Не должна, но иногда люди чувствуют себя виноватыми даже тогда, когда на самом деле ни в чем не провинились. Я имею в виду… ну, если все-таки что-то происходит из-за тебя!
— Возможно, и так, но выглядит она просто чудесно!
Мы подъехали к Грассленду. Миссис Баррингтон, услышав стук копыт наших лошадей, вышла навстречу, и мы спешились, поручив лошадей конюху.
— Эдвард дома, — сказала она. — Он будет очень доволен тем, что вы приехали!
— У вас все в порядке?
— Все в превосходном настроении! Нам, конечно, очень не хватает Айрин, хотелось бы видеться с ней почаще. Сейчас она вновь беременна. Любопытно, правда? Если бы она жила немножко ближе!
Вышел Эдвард.
— Как я рад видеть вас! — воскликнул он. Эдвард стал гораздо взрослее. Ведь прошло шесть лет с тех пор, как я впервые увидела его во время памятного путешествия в Ноттингем. Он выглядел очень уверенным в себе. Его отец заявил, что Эдвард станет одним из наиболее влиятельных промышленников страны. «У него потрясающие способности, — пояснил он. — Он гораздо способнее меня! Эдвард напоминает дедушку, который и основал наше дело».
В этом нетрудно было убедиться: Эдвард постоянно старался перевести разговор на деловые темы. Я решила, что он находит светскую болтовню утомительной и бесполезной.
Он мне нравился, главным образом, видимо, потому, что, когда рядом со мной была Амарилис, он был исключительно вежлив с нами обеими, но не отрывал глаз от меня, и это было приятно. Думаю, я слегка ревновала его к Амарилис. Она была такой хорошенькой, с прекрасным характером, словом, из «хороших женщин» Эверсли. Я была из других — не то чтобы я была плохой, но непокорной, самовольной и, пожалуй, эгоистичной, тщеславной. Да… все это во мне было, и я, действительно, не могла понять, отчего многие молодые люди и не очень молодые — всегда проявляли ко мне больше интереса, чем к красавице Амарилис? Это было странно: из Амарилис наверняка должна была получиться идеальная жена. Она была хозяйственной, добродушной и очень красивой. А у меня этих качеств не было. И все-таки мужчины смотрели на меня так, что было ясно: я для них желанна.
Одна из служанок как-то сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123