Я. всегда это говорила и на том буду стоять. Не нравится мне это, мисс Ребекка. Совсем не нравится.
Я была согласна с ней. Мне это тоже не нравилось.
Белинда стала очень замкнутой. Она почти не разговаривала со мной, и мисс Стрингер сказала, что справляться с ней стало еще труднее.
Люси тоже была подавлена. Она была чувствительным ребенком и расстраивалась, считая, что я рассержена на нее. Я объяснила ей:
— Я не сержусь. Просто хочу, чтобы ты поняла: невежливо передразнивать людей. Ничего плохого нет в том, чтобы изобразить королеву, архиепископа Кентерберийского или лорда Чемберлена, потому что все они далеко, да и времени прошло очень много с тех пор, когда королеву подняли с постели и объявили, что она становится королевой, когда ее короновали и она вышла замуж. Но изображать близких людей — совсем другое дело. Этим можно их обидеть.
Она все поняла и раскаялась.
Белинде понадобилось несколько дней, чтобы прийти в себя, но, в конце концов, уныние покинуло ее.
Я заметила мисс Стрингер, что девочка, кажется, отказалась от своих театральных амбиций. Мисс Стрингер сказала:
— Это было мимолетным капризом, вызванным миссис Карстон-Брауни и ее живыми картинами.
Я с ней согласилась.
Как-то раз, когда дети находились в саду с Ли, я присоединилась к ним. Вскоре к нам, задыхаясь, подбежала одна из служанок:
— Мисс Ребекка, там этот новый мальчик-садовник рубит старый дуб.
— Это невозможно! — воскликнула я. — Дерево слишком большое.
Я побежала по лужайке к тому месту, на которое так часто смотрела из своего окна. Мальчик всего лишь подрезал ветки.
— Кто тебе велел это сделать? — спросила я.
— Никто, мисс. Я просто думал, что его надо привести в порядок.
— Мы не любим, когда трогают старый дуб.
Служанка, которая, прибежала, чтобы сообщить о происходящем, сказала:
— Привидениям это не понравится.
Мальчишка с раскрытым ртом уставился на дерево.
— Есть в этом доме старая легенда, — сказала я. — В общем, я думаю, не стоит его трогать. Конечно, если мистер Кемпс решит, что это необходимо, пусть он обратится к нам. Но пока оставь дерево в покое.
— Я б ни за что его не тронула, — сказала служанка. — Хорошо, что я вовремя его заметила, мисс Ребекка. Надо же была додуматься трогать это дерево. Бог знает, что могло бы случиться.
— Значит, оно заколдованное? — спросила Люси.
— Ну, это просто сказки.
— Какие сказки? — поинтересовалась Белинда.
— Кто-то что-то рассказывал. Я уже забыла.
— А привидения не любят, когда люди забывают про них, — сказала Белинда. — Тогда они приходят и пугают, чтобы их не забывали.
— Все это чепуха, — сказала я. — Не покататься ли нам верхом всем вместе?
Пришел ноябрь. — осенний месяц туманов, и дни стали такими короткими, что после четырех часов уже темнело.
С тех пор как помощник садовника решил подрезать ветви старого дуба, началось возрождение суеверий. Одна из служанок клялась, что заметила в окне запертой комнаты какую-то тень. Она с воплями в6 жала в дом. Некоторых слуг трудно было заставить выйти из дому с наступлением сумерек и тем более приблизиться в такое время к дубу.
На меня это тоже начинало действовать, и часто вечерами я поглядывала в окно, почти надеясь увидеть там леди Фламстед или ее дочь… и многое я отдала бы за то, чтобы увидеть свою маму.
Я много размышляла над тем, что миссис Эмери говорила о запертой комнате. Можно ли остановить распространение небылиц в таком доме, где все погружены в нездоровую атмосферу, созданную мужем, не любящим свою молодую жену и продолжающим оплакивать ту, которую потерял? Я понимала его страстную одержимость; я и сама испытывала нечто подобное, потому что была не в состоянии забыть ее, но Бенедикта я все же осуждала. Возможно, все это объяснялось тем, что мы жили в доме теней, где прошлое вторгалось в настоящее, где ни он, ни я не могли принять жизнь такой, какая она есть, и оба изо всех сил стремились к невозможному — к возвращению в те дни, когда с нами была мама.
Я подумывала, не поговорить ли с ним о запертой комнате. Но как это сделать? Он не стал бы меня слушать, потому что находил там утешение, общаясь с ней. Однажды я и сама ощутила ее присутствие.
Может быть, она приходила утешать его?
Селеста спросила меня про болтовню слуг о привидениях.
— Мне кажется, в таком доме, как этот, где в течение нескольких столетий жило множество людей, может появиться чувство, будто те, кто давно ушли, оставили что-то от себя.
— А что за история связана с этим домом? — спросила Селеста.
— Давным-давно здесь жила женщина. Она была молодой женой пожилого мужчины, обожавшего ее.
При родах она умерла и затем возвращалась с того света, чтобы разговаривать со своей дочерью, которую ей не удалось повидать при жизни. Говорят, они встречались под этим дубом.
— Значит, это доброе привидение?
— Несомненно.
— А где теперь эта дочь?
— Она умерла. Все люди, причастные к этой истории, давно умерли. Ведь для того, чтобы стать привидением, нужно умереть.
— И умерла она при родах? Так же, как…
— Да, — подтвердила я, — но, думаю, такое случается достаточно часто.
Селеста кивнула:
— Я понимаю. Но почему леди Фламстед решила вновь появиться здесь?
— Потому что слугам напомнили о ней. Они вообразили, будто мальчишка-садовник, попытавшийся подстричь дерево, потревожил старые привидения. Если спросите их, они будут утверждать, что привидения вернулись, чтобы предупредить людей: нельзя трогать их святыню.
— Понятно.
— Все эти разговоры о привидениях придают их жизни остроту. Моя бабушка всегда говорила, что люди, живущие скучновато, вынуждены выдумывать что-нибудь, чтобы приукрасить свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121