— Значит, вы близко знакомы с ним?
— Безусловно… Мы вместе работаем.
— Да, вы уже говорили об этом.
— Вы умеете ездить верхом? — спросила Белинда.
— Я и приехал сюда верхом. Мой скакун находится сейчас на конюшне под присмотром вашего заботливого конюха.
— А у нас есть пони, правда, Люси? — сказала Белинда.
Люси кивнула.
— Хотите посмотреть, как мы берем барьеры? — продолжила Белинда. — Мы уже высоко прыгаем!
— Ах, Белинда! — рассмеялась я. — У мистера Джерсона нет времени для этого.
— У меня есть время. — Он улыбнулся Белинде; — И сокровеннейшее мое желание в данный момент — наблюдать за тем, как мисс Белинда берет барьер на своем пони.
— И вы будете ждать, пока мы переоденемся для верховой езды? — возбужденно спросила Белинда.
— Я готов ждать до скончания времен, — сообщил он.
— Вы так забавно разговариваете. Пойдем, Люси. — Она обернулась к Джерсону:
— Стойте здесь, пока мы придем. Никуда не уходите.
— Табун диких лошадей будет не в силах увлечь меня с этого места.
Девочки убежали, а я удивленно взглянула на Джерсона. Он несколько виновато улыбнулся мне:
— Их готовность показать свое искусство прелестна. Что за живое создание ваша мисс Белинда!
— Иногда мы находим ее чересчур живой.
— Другая девочка тоже очаровательна. Она — подкидыш или что-то в этом роде?
— Мы не касаемся этой темы.
— Простите меня. Я близкий друг Бенедикта и знаком с некоторыми подробностями его жизни. Я так долго ждал встречи с его семьей.
— Вы должны были бы знать, что он находится в Лондоне.
У него была привычка, улыбаясь, слегка приподнимать одну бровь.
— Вы простите мне небольшую вольность? Я знал об этом. Я искал возможности познакомиться с его приемной дочерью в приватной обстановке еще до того, как она будет представлена Ее Величеству.
— К чему вам эти заботы?
— Я подумал, что так будет интересней. На всех этих балах и тому подобных мероприятиях вести разговор бывает весьма затруднительно. Мне хотелось иметь преимущество знакомства с вами. Простите меня за смелость.
— Что ж, по крайней мере, вы искренни, а прощать вас, собственно, не за что.
— Поверите ли вы в то, что редко мне выпадают столь приятные дни?
Джерсон умел произносить слова так убедительно, что я была готова поверить ему. Во всяком случае, его присутствие внесло разнообразие в этот день.
Появились девочки, раскрасневшиеся, возбужденные.
— Нужно позвать конюха? — спросила Люси.
— Мне кажется, что да. Давайте посмотрим, кто сегодня на конюшне.
— Нам не нужен конюх, — обеспокоенно заявила Белинда. — Мы можем обойтись без него. Мы уже умеем ездить. С конюхом ездят маленькие дети.
— Я знаю, что ты быстро расстаешься с детством и что у тебя огромный опыт, но существует твердое правило: на занятиях должен присутствовать конюх.
— Это чепуха, — заявила Белинда.
— Не пренебрегай авторитетами, Белинда, — заметила я. — Мистер Джерсон, пожалуй, подумает, что ты мятежница.
— Вы так подумаете? — спросила она. — А я — мятежница?
— На оба вопроса ответ положителен. Как вы считаете, я прав?
Она заплясала вокруг него, напевая:
— Вы — мятежник, вы — мятежник!
— Неужели я так прозрачен для этих чистых юных глаз?
Было очевидно, что Белинда очарована мистером Джерсоном. Я начала побаиваться, как бы она чего-нибудь не выкинула, чтобы произвести на него впечатление.
Мы стояли бок о бок на лужайке, наблюдая за тем, как девочки под руководством Джима Тейлора учатся делать прыжки.
— Какая очаровательная семейная сцена! — сказал Оливер Джерсон. — Я не могу припомнить столь приятного для себя дня.
Потом я отвела детей домой.
— Ли начнет беспокоиться, куда вы делись, — сказала я им.
— Ох, она выдумает свою глупую головную боль, — заявила Белинда.
— Вот видите, мисс Белинда Лэнсдон не относится к излишне сострадательным натурам, — сказала я Оливеру Джерсону.
— Мисс Белинда Лэнсдон является юной леди с хорошо устоявшимся мнением, — ответил он, — и без колебаний выражает его.
Он не стал заходить в дом, объяснив, что ему пора в Лондон, где у него намечена деловая встреча.
После его отъезда Люси сказала мне:
— Мне кажется, он очень понравился Белинде… а ты понравилась ему.
Я ответила:
— Он из тех людей, кто любит демонстрировать симпатию к другим. На самом деле он может относиться к ним совершенно иначе.
— Это называют лживостью, — сказала Люси.
— Частенько это называют обаянием, — ответила я.
Пришла пора возвращаться в Лондон. Дети с сожалением прощались со мной, но я чувствовала, что им нравится жизнь в Мэйнор Грейндж. Этот дом быстро стал для них родным, а то, что он находился за городом, действительно больше подходило им, чем пребывание в роскошной лондонской резиденции.
Меня уже ждала Морвенна. Она сказала, что нам нужно за очень короткий срок успеть многое сделать.
Мы должны сходить к портнихе и довести платье до совершенства; кроме того, мадам Перро будет приходить вплоть до самого последнего дня. Ее несколько беспокоит мой реверанс.
Следующая неделя была заполнена хлопотами, и вот настал знаменательный день.
Я сидела в экипаже вместе с Морвенной и Еленой, и по сложившемуся обычаю нас оценивающе рассматривали десятки глаз любопытствующих прохожих. Это было довольно тяжким испытанием. В конце концов, мы оказались в королевской гостиной и появилась королева — невысокая женщина с унылым и равнодушным выражением лица, что приводило в некоторое. замешательство.
К счастью, сама процедура была очень короткой.
Девушка одна за другой подходили, делали реверанс, целовали пухлую, украшенную драгоценностями маленькую ручку, на долю секунды заглядывали в печальное старческое лицо, затем осторожно отступали назад, стараясь удержать на голове три огромных пера и в то же время не наступить на свой длинный шлейф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121