К кому я могла обратиться за советом? Харриет не понимает всего ужаса ситуации, да и откуда ей знать? Ей же неизвестно, что произошло той ночью в Дорчестере, а то похищение в Венеции она расценила как безвредную шалость. Грегори был добр, он сделал бы все, что в его силах, чтобы помочь, но он был не самый сильный из мужчин, и я чувствовала, что с этой ситуацией ему не справиться.Карлотта? Предположим, я поговорю с ней. Я подумала о Бенджи, о милом Бенджи, в котором так много было от его отца. Я согласна с Харриет, что он и вправду тот, кто сделает Карлотту счастливой: он был верен и честен, и он будет всю жизнь предан ей и любить до смерти. Мне хотелось, чтобы она хоть немного побыла маленькой девочкой и продолжила свои занятия с Амелией Гарстон, чтобы она постепенно созрела для любви и замужества. Но если этот ужас, что угрожает ей, действительно случится, ее вечно будет терзать отчаяние. Я даже подумать не могла, что когда-нибудь она, как в свое время я, подчинится похоти Бомонта Гранвиля.Я прошла в комнату Карлотты. Она обернулась и посмотрела на меня.— Что-то случилось? — спросила она. — Ты так бледна, и в глазах ужас! Ты выглядишь так, будто только что увидела привидение!— Карлотта, — сказала я, — я хочу тебе кое-что сказать!Она подошла ко мне и ласково поцеловала. Потом она усадила меня на стул, взяла себе табуретку и расположилась у моих ног, прижавшись головой к коленям. Несмотря на ее самоуверенность, у нее действительно были способы внушать людям любовь.— Я давно подозревала, что ты мне хочешь что-то рассказать, — сказала она. — Ты то и дело порывалась мне в чем-то признаться. Это очень важно?— Карлотта, я — твоя мать!Она в удивлении уставилась на меня.— Что… что ты сказала? — запинаясь, проговорила она.— Твоя мать — я, а не Харриет! Мне часто хотелось признаться в этом! И я думаю, тебе следовало бы знать, что твоим отцом был Джоселин Фришон!Карлотта с удивлением продолжала смотреть на меня, а потом постепенно начала понимать.— Так вот почему…— Роберт знал, — перебила я. — Ему рассказала Харриет!— Погоди минутку! — воскликнула она. — Это ошеломляет! Расскажи мне все с самого начала!И я рассказала ей о том, как Джоселин попал к нам, как мы укрыли его и как мы с ним стали любовниками.— Мы должны были пожениться, — говорила я ей, — но его схватили, как только мы уехали с острова!— О, бедняжка Присцилла! Мама… думаю, теперь я должна называть тебя так? Странно: я никогда не звала так Харриет! Ей нравится, когда к ней обращаются по имени, что всегда было странным, но Харриет не похожа на остальных людей.— Она была добра ко мне, и это был ее план. Тогда он казался безумным, но он состоялся!— Харриет обожает всякие интриги и игры, она все время этим занимается. А ты — моя мать! Я всегда любила тебя, думаю, и ты тоже любила меня?— О, мое милое дитя! Как часто мне хотелось забрать тебя к себе! Я мечтала об этом многие годы!Она обняла меня и крепко прижалась к моей груди.— Я так счастлива! — сказала она. — Да, счастлива: я — дитя любви, так, кажется? Это очень красивое выражение — зачатый в любви… в любви безоглядной, вот что оно означает, в любви, когда не думают о цене. — Она помедлила немного, а потом внезапно сказала:— Так значит, Бенджи не брат мне?— Нет! — радостно ответила я.— Значит, он больше не будет задирать меня?— Он всегда так любил тебя!— Что же теперь будет? Ты все расскажешь?— Я расскажу моей матери, а она, думаю, расскажет отцу. Конечно, Грегори уже все знает.— Милый Грегори, он всегда был таким хорошим отцом!— Он хороший человек! Знает и Кристабель: она была с нами в Венеции.— Кристабель! Я никогда не задумывалась о ней. Она просто… была, и думает она только о своем мальчике!— Она заботилась обо мне в Венеции.— Да, я родилась в Венеции и всегда считала это весьма романтичным! Наверное, такая суматоха была вокруг моего рождения!— Ты всегда любила суматоху, Карлотта, разве не так?— Ну… это мое появление на свет… Она снова поцеловала меня, и, я заметила, новость обрадовала ее. По крайней мере, она не была в шоке от того, что рождена незаконно. Она считала все это очень романтичным и волнующим, а тот факт, что я была ее матерью, доставил ей большое удовольствие.— Да, — сказал она, — я действительно рада! Ты — та мать, которую я всегда хотела! Это, конечно, несправедливо по отношению к Харриет. Она самая замечательная мать на свете, но в то же время она ведет себя не как мать. Человек хочет, чтобы его мать вела себя немного суетливо, постоянно заботилась о тебе, порой даже раздражая… Ты должна чувствовать, что она все время будет рядом, что бы ты ни сделала, что она отдаст за тебя свою жизнь…— О, Карлотта! — сказала я. — Ради тебя и Дамарис я готова на все!— Дамарис — моя сестра по одному из родителей! Все переворачивается вверх головой! Ли — мой отчим! Он знает?— Да, он знает.— Я так и думала! Ты ему рассказала?— Да, перед свадьбой.— Долг?— Можешь назвать это так.— А кто еще знает?Я поколебалась и сказала:— Бомонт Гранвиль!Она с изумлением уставилась на меня:— Бо знает?— Карлотта, поэтому я и решила, что ты немедленно должна все узнать. Я не хочу, чтобы ты встречалась с этим человеком!— Что ты имеешь в виду? Тебе не нравится наша дружба?— Он нехороший человек, он очень зол и испорчен!Я увидела, что лицо ее принимает жесткое выражение. Нежность, что была на нем несколько мгновений назад, быстро испарилась.— Ты возненавидела его с того самого момента, как увидела на рынке, — сказала она.— Я возненавидела его задолго до этого: я встречалась с ним раньше! Он был в Венеции во время твоего рождения!— Но почему?— Он искал приключения, я думаю, занимался тем же, чем всю свою бесполезную жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107