Миссис Трент нежно похлопала мою лошадь по бокам.
— Я буду на свадьбе, — сказала она. — У меня особый интерес к вашей семье.
Я не знаю, почему, возможно, из-за того чувства, которое она вызывала во мне, но мне показалось, что ее слова прозвучали зловеще.
Когда мы возвращались, Дэвид сказал:
— Она плохо воспитана, но думаю, она не имела в виду ничего плохого.
Итак, он почувствовал то же, что и я. Я согласилась, что она невоспитанна, но насчет плохого не была уверена; и все же моя тревога казалась необоснованной, поэтому я пустила лошадь галопом. Я чувствовала, что мне хотелось оказаться подальше от Грассленд а.
Когда мы выехали на дорогу, то поехали медленнее.
— Они, должно быть, живут в Грассленде давно, — сказала я.
— Да, миссис Трент появилась здесь как экономка и вышла замуж за старого Эндрю Мэйфера. Отец девушек появился от этого брака, и, когда Эндрю умер, миссис Трент вышла замуж за управляющего поместьем, Джека Трента. Теперь он мертв, но у нее довольно хороший управляющий.
— Грассленд очень отличается от другого дома… Эндерби.
— Очень. Так было всегда. Есть что-то странное в Эндерби.
Ты веришь, что дома могут оказывать влияние на людей?
Говорят, Эндерби — несчастливое место. Дэвид рассмеялся:
— Как дом может быть несчастливым? Это всего лишь кирпичи или камни.
Они не могут влиять на судьбу, разве не так?
— Давай поедем и посмотрим на это старое место. Только взглянем…
Это вверх по этой дороге, а?
Свернув с дороги, мы увидели старый дом. Должна признаться, что даже при ярком дневном свете он вызвал дрожь во всем моем теле. Он выглядел темным и угрожающим, как иногда выглядят заброшенные дома. Кусты вокруг него были густыми и неухоженными.
— Он выглядит очень удручающе, — сказал Дэвид.
— И в то же самое время открыто, — ответила я. Он рассмеялся.
— Как может дом казаться таким?
— Эндерби может. Пойдем. Я хочу посмотреть поближе.
Как ты думаешь, его когда-нибудь купят?
— Не в таком состоянии, в каком он находится. Он пустует уже многие годы из-за его репутации.
— Дэвид, я хочу посмотреть поближе.
— Не достаточно ли Грассленда для одного утра?
— Может быть, именно из-за Грассленда.
Он удивленно посмотрел на меня. Затем улыбнулся и сказал:
— Хорошо. Пошли.
Мы привязали лошадей к столбу, поставленному здесь для удобства посетителей, и подошли к входной двери. Дом был безмолвный, мрачный. У двери был ржавый звонок, за который я дернула, и мы стояли, слушая звон, который эхом отдавался по всему дому.
— Звонить бесполезно, — сказал Давид. — Кто может отозваться?
— Привидения, — ответила я. — Люди, которые жили в доме и не могут найти покоя из-за своих грехов. Разве здесь не было когда-то убийства?
— Если и было, то это старая история.
— Именно старые истории и создают призраков.
— Клодина, я уверен, что у тебя есть черты характера, которых я еще не знаю. Ты веришь в злых духов. Верно, Клодина?
— Не знаю, но, наверное, поверю, если удостоверюсь в их существовании.
На самом деле, Дэвид, я поверю во что угодно в мире, если у меня будут для этого основания.
— В этом-то и загвоздка. Ты собираешься поверить без доказательств?
— Стоя здесь… в тени этого дома… могу.
— Мы не можем войти, потому что нас некому впустить.
— Может быть, где-то есть ключ… хотя бы для возможного покупателя?
— Я уверен, что он у миссис Трент. Она ближайшая соседка. Ты не собираешься предложить вернуться и спросить о нем?
Я многозначительно покачала головой:
— Я все-таки хочу осмотреть его.
Дэвид, желая доставить мне удовольствие, обошел за мной вокруг дома. Мы прокладывали себе дорогу в высокой траве через разросшиеся сорняки. Увидев окно со сломанной задвижкой, я толкнула его, чтобы открыть, и заглянула в холл.
— Дэвид, — сказала я взволнованно. — Мы можем пролезть через него.
Давай попробуем.
Он влез в окно и, стоя в холле, повернулся, чтобы помочь мне. Вскоре мы смотрели на сводчатый потолок и галерею менестрелей, на широкую лестницу в конце холла.
— Это, — сказал Дэвид, — как говорят, то самое пресловутое место. Все началось, когда некто, испытывая финансовые затруднения, захотел повеситься на веревке, свисающей с потолка галереи. Веревка была слишком длинной, и он касался пола ногами, испытывая страшные мучения.
С того времени дом и стал считаться проклятым.
— Сабрина жила здесь в детстве.
— Да.
Но, хотя с ней все было в порядке, она избегала приходить сюда. Тогда в этом доме ничего необычного не было, потому что ее мать, которая была очень хорошей женщиной, делала его таким. А после ее смерти муж был убит горем и погрузился в меланхолию. Это показывает, не так ли, что именно люди делают дом таким, какой он есть, а не камни и кирпичная кладка?
Ты победил, — сказала я. Он рассмеялся и обнял меня.
— Ну что, мадам? Никчемное хозяйство. Но такое, которое может стать полезным… в руках подходящих людей.
— Кто в здравом уме захочет жить в таком месте? Подумай о той работе, которую надо проделать, чтобы все восстановить.
— Нет ничего такого, чего не смогли бы сделать несколько садовников за месяц. По моему мнению, виновата в этом темнота. Из-за растительности снаружи.
— Пойдем тогда и посмотрим на эту пресловутую галерею.
Мы поднялись по лестнице. Я отдернула шторы. Они были покрыты толстым слоем пыли. Я вошла и остановилась, глядя вниз, в холл. Да, атмосфера здесь была тяжелой. Дом казался безмолвным, настороженным.
Я вздрогнула, но ничего не сказала Дэвиду. Он не заметил моего состояния. Он был слишком практичным.
Мы посмотрели вниз в противоположный конец холла, на перегородку, за которой находилась кухня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117