Она была явно испугана. Пробежав мимо меня, она бросилась к Колетт и расплакалась:» Мамочка, я там не шевелилась, не шевелилась «. Я перевел взгляд с ребенка на Колетт, и она сказала:» Да, это мой ребенок. Мне с ней приходится трудновато. Когда ко мне приходят друзья, я вынуждена ее прятать «.
Ты не представляешь, как я был тронут. Колетт выглядела такой беспомощной, дитя было таким хорошеньким, а когда я припомнил свои подозрения, то устыдился и испытал чувство вины перед этой храброй юной женщиной.
После этого случая я сблизился с Колетт. Мне хотелось помочь ребенку. Я одел девочку. Как выяснилось, ей было четыре годика. Колетт сказала мне, что большую часть работы она старается сделать дома, что для портнихи не составляет особого труда. Тогда ей не приходится беспокоиться за ребенка. Но когда ей нужно уходить, она всегда очень волнуется. Я был потрясен. Я дал ей денег, чтобы она могла не беспокоиться о хлебе насущном и нанять женщину, которая присматривала бы за ребенком в случае необходимости. Так продолжалось около года. Колетт была бесконечно благодарна мне.
Она рассказала мне историю своей жизни. В ней не было ничего необычного. Она приехала в Париж, полагая, что там найдет свое счастье, возможно, выйдя замуж за богатого — по ее понятиям — человека. Колетт сказала, что семья не оказала бы ей никакой помощи, если бы узнала, что она совершила ужасную вещь — завела внебрачного ребенка. Однако, хорошенько поразмыслив, решила, что ей могла бы помочь старшая сестра. Берта всегда была очень самостоятельной девушкой, взявшей на себя руководство домом; она очень расстроилась, когда Колетт заявила, что уезжает из дома. Остальным Колетт не решилась бы рассказать о себе.
Колетт пробыла в Париже совсем недолго, когда встретила своего торговца. Она полагала, что он женится на ней. Он хорошо относился к ней, но, когда родился ребенок, испугался ответственности, а его родственники быстренько устроили ему брак с дочерью другого торговца. Сначала он изредка навещал Колетт, но визиты становились все реже, а затем она узнала, что он покинул Париж, и с тех пор ничего о нем не слышала.
Итак, бедняжка Колетт осталась с ребенком, которого нужно было содержать, хотя, как выяснилось, в Париже ей было трудно заработать даже себе на пропитание. Но она старалась изо всех сил. Колетт была доброй девушкой, во многих отношениях просто превосходной. Я не знал, что она серьезно больна. У нее был туберкулез, как у многих девушек, что работают в душных помещениях и плохо питаются.
Я довольно долго с ней не виделся, так как уезжал в провинцию, а вернувшись, застал ее уже прикованной к постели. Она наконец решилась известить сестру, и тогда я впервые увидел Берту. Я понял, что Колетт умирает, поскольку ни при каких иных обстоятельствах она не решилась бы послать за сестрой. Берта была незаурядной женщиной — жесткой, хотя и проявляющей это, но всегда готовой выполнить свой долг так, как она его понимала.
Я поговорил с ней, и она сказала, что забрать ребенка в деревню практически невозможно. Их семья — очень религиозная, и внебрачный ребенок вряд ли найдет в ней доброе отношение. Колетт знала об этом и, лишь попав в совершенно отчаянное положение, упросила Берту приехать с надеждой, что та подскажет какой-то выход.
Смертельно больная женщина, к которой я питал нежные чувства, суровая, но достойная сестра и прекрасное дитя — все это меня глубоко тронуло. Я нашел решение. Берта должна поступить ко мне домоуправительницей. Она была из тех женщин, что умеют быстро управляться с любым домашним хозяйством, как, впрочем, и с любым другим делом. Она привезет с собой ребенка, и эта маленькая девочка будет воспитана под крышей моего дома.
Как только я сделал это предложение, я понял, что оно устраивает всех. Теперь Колетт может быть спокойна, Берта сможет занять подходящую для нее должность и одновременно уладить семейные проблемы, дитя окажется под надежной опекой, а моя совесть будет спокойна. Возможно, ты будешь удивлена, Лотти, узнав, что у меня и в те дни была совесть. Но так оно и было… и временами она доставляла мне неприятности.
Я сказала:
— Это было добрым поступком с твоей стороны. Значит, так Лизетта попала в замок… Он слабо улыбнулся.
— Я никогда не забуду выражения лица Колетт, когда она услышала мое предложение. Я был поражен степенью ее благодарности, удивившей меня, поскольку все это не составляло для меня особого труда. Она сказала, что я святой, который принес в ее жизнь огромное счастье, и что теперь она может умереть спокойно, зная, что о ее маленькой дочурке хорошо позаботятся.
— Это было очень мило с твоей стороны, — ответила я, — хотя ты вполне мог себе это позволить. Далеко не все люди склонны принимать близко к сердцу заботы других.
— И что же я получил в результате? Я получил лучшую из существующих домоуправительниц. Так что, как видишь, сделка оказалась выгодной и для меня. Вскоре после этого Колетт умерла. Я видел ее лежащей в гробу и никогда не забуду умиротворенное выражение ее лица.
— Бедная Лизетта! А она об этом знает?
— Должно быть, она мало что помнит, ну, может, ту комнату, в которой ее запирали, не знаю. Думаю, ей было не более пяти лет, когда она поселилась у нас. Ей сообщили, что ее родители умерли и что их обязанности будет выполнять тетя Берта. Не думаю, что тетя Берта слишком баловала бедное дитя ласками, однако ребенок хорошо питался и воспитывался в строгости, что должно было пойти ему на пользу. Я велел обучать ее вместе с Софи, а когда появилась ты — она разделила вашу компанию. Я не уверен в том, что поступил правильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110