О том, что управляющий опомнился и за старое взялся, ему Варвара потихоньку рассказала, когда он Анну из леса принес.— Разве так бывает? — удивился тогда Никита. — Ведь Божий человек стал — не нарадуешься!— Бывает, бывает, — кивнула Варвара. — Наш-то херр от удара умом повредился, да видать сани-то его обратно повернули.— А как будто непохоже, — засомневался Никита.— Меня не обманешь, — покачала головой Варвара. — Я человека насквозь вижу — не больной он, прячется. А скоро снова в силу войдет, ох, и наморочимся мы с ним!..— Убью стерву! — словно надумав что-то, воскликнула вдруг Полина и подбежала к шкафу, где Варвара хранила разные опасные склянки с потравою.— Ты что?! — бросился к ней Никита. — Что делаешь-то?— Да клопы одолели, покоя от них нет, — тут же нашлась Полина.— Грех это, Полечка, если дурное удумала, — тихо сказал Никита. — Не губи душу злобою, у тебя же — молодость, здоровье, красота…— А на что они мне, когда свободы нет?— Хочешь, я помогу тебе вольную добыть?— Много вас — помощников… Мне один уже обещал вольную, а потом умом тронулся. Сыта я обещаньями по горло! Вам, мужикам, от меня только и надо одно…— Но я тебе и вправду помогу, — горячо сказал Никита, стараясь быть как можно более убедительным.— А попросишь за это чего? — Полина с интересом, но все еще недоверчиво взглянула на него исподлобья.— Ничего, — честно ответил Никита.Полина на минуту задумалась.— А, ладно, — махнула она рукой и отошла от шкафчика. — Все равно всех гадов не изведешь! Неси вольную. Только помни: обманешь — Аньке не жить!— Остынь, Поля! — «обиделся» Никита. — Мне обманывать не резон. Я помочь тебе хочу. По-настоящему.— Что же… — Полина собиралась еще что-то сказать ему, но прислушалась и заторопилась. — Идет кто-то… Пора мне. А ты — как сделаешь, милости прошу в мою светелку! Да не красней, я от благодарности не отказываюсь. Это я с виду тертая, а по-человечески завсегда пойму — за добро плачу я одной лишь ласкою.Полина сладострастно провела ладонью по груди Никиты и быстро вышла из кухни.— Ох, — выдохнул он, — не девка, а кузница — и припечет, и придавит!— Зачем Полина полетель, как куропатка? — шутливо грозя от двери пальчиком, появился на кухне управляющий.Вот черт немецкий! — вздрогнул Никита. — Словно чувствует, что думали о нем…— Это ты ее, Никитушка, пугаль? — Модестович обежал кухню, словно вынюхивая что-то, и, ничего не обнаружив, повернулся к Никите.Может, спутала что Варвара, и управляющий не опомнился, снова засомневался Никита — глаз у Модестовича был мутный, раскосый, голова как-то странно перекатывалась от одного плеча к другому, и все движения тоже были странными — осторожными и плавными.— Как же, — заметил Никита, — ее испугаешь, она сама, кого хочешь, застращает и на пушку возьмет!— Девица — гренадер? — умильно рассмеялся Модестович и, вытянув из-под стола котенка Анны, принялся его гладить — жестко и против шерсти.Лучик отчаянно замяукал и, сильно оцарапав управляющего, спрыгнул на пол. С Модестовича вмиг слетело все его фальшивое добродушие, и, нещадно матерясь на двух языках вперемежку, он заметался по кухне, и при этом отчаянно размахивал пострадавшей левой рукой.Никита усмехнулся и вкрадчиво спросил:— Карл Модестович, как вы насчет того, чтобы фальшивую бумагу по-быстрому составить?— Что ты, Никитушка! — Модестович остановился и с наивной улыбкой захлопал рыжими ресницами. — Это грех большой перед Богом!— Так я не о грехе, я об услуге прошу. За деньги.— Об услуге? Да какая же это услуга, если деньги предлагаешь? — Модестович укоризненно покрутил головой и театрально повращал глазами. — Обидел ты меня, Никитушка… Пойду к себе, полью на окошке цветы — у меня там такая герань распустилась…— Хватит пугало из себя корчить! — взорвался Никита и, схватив управляющего руками за горло, для пущей убедительности сжал пальцы. — Веди себя, как человек, Карл Модестович, а то мое терпение лопнет, и я доложу барину, какой ты на самом деле юродивый!Модестович захрипел и знаками стал умолять, чтобы Никита ослабил хватку. Тот понимающе улыбнулся и отпустил свою жертву. Модестович сначала закашлялся, а потом повернулся к Никите — злой и совершенно нормальный.— Напугал кота сметаной! Откуда у тебя деньги-то на фальшивую бумагу, конюх жеребячий?— Я у Долгоруких расчет получил.— Врешь! — не поверил Модестович. — Чтобы княгиня кому заплатила за работу по справедливости?— Не княгиня, Андрей Петрович со мной рассчитывались.Модестович призадумался.— Это другое дело… Ты ко мне завтра приходи, я подумаю, что можно сделать.— До завтра мне ждать некогда, сейчас пошли!— Да где же я тебе нужную бумагу возьму? — оторопел от его напора управляющий. — Мне сначала на образец посмотреть надо. Примериться.— А я тебе свою вольную покажу, но в руки не дам. Сам рядом сяду и следить стану, как ты рисовать начнешь.— Больно ты, Никитка, прыткий, — Модестович с подозрением уставился на Никиту. — А зачем тебе вольная? Ты ведь уж давно от барина свободу получил?.. А, кажется, я догадался! Опять с Анькой бежать надумал? Да полно тебе, не сердись! Мне на вас обоих плевать, у меня свои планы есть, а в них деньги играют роль немаловажную. Сделаю я все для тебя, только уговор — деньги сейчас, и чтоб я видел, что они у тебя есть.— Хорошо, — кивнул Никита и снял с шеи нагрудный мешочек, в котором хранил заработанные у Долгоруких ассигнации. — Вот, все, что под расчет получил.Модестович хмыкнул и принялся ловко пересчитывать бумажки, потом удовлетворенно облизнулся и, скрутив деньги бочонком, быстро спрятал их в потайной карманчик сюртука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56