.. Ты не договариваешь чего-то, боишься сказать мне всю правду. Я это чувствую, я это слышу. Андрей!..– Да-да, я тоже слышу, – кивнул Андрей, – извини, мне надо торопиться. Мне пора...Татьяна протянула руки к Андрею, но он, как будто чего-то испугавшись, быстро встал и с таинственным видом скрылся в стене у окна. Татьяна вскрикнула и открыла глаза.– Ой, кто это?! – стоявшая у ее изголовья Долгорукая перекрестилась и с удивлением уставилась на нее. – Татьяна? А ты что здесь делаешь? Почему разлеглась в постели Сони, точно барыня какая?– Простите, Мария Алексеевна, – Татьяна стыдливо натянула одеяло до подбородка, – мне Лиза сказала, что я могу пока отдохнуть в комнате Софьи Петровны.– А чего тебе отдыхать? – Долгорукая недоуменно принялась рассматривать ее. – С каких это пор такие послабления служанкам? Это все Андрей тебя избаловал! Вот вернется из Петербурга, я ему попеняю.– Значит, вы тоже знаете, что он жив? – обрадовалась Татьяна, поднимаясь на постели.– А с чего ему живу не быть? – пожала плечами Долгорукая. – Они еще вчера с Наташей в столицу уехали украшения к свадьбе покупать.– К свадьбе? – растерялась Татьяна. – Так свадьба же расстроилась, Мария Алексеевна...– Типун тебе на язык! – вскричала Долгорукая. – Ишь, размечталась! Ничего подобного – завтра они поженятся, станут жить-поживать да добра наживать. Потом и внучата пойдут мне на радость.– Мария Алексеевна! – Татьяне вдруг стало страшно. Вчера Дмитрий говорил, что княгиня умом тронулась, узнав о смерти Андрея, значит, все правда? Андрей погиб? Или ей самой все приснилось – вольная, отъезд с Никитой, письмо Андрея, возвращение и ужасная весть? – Матушка, княгиня, Мария Алексеевна, что же вы делаете со мной?! Давеча только все вокруг меня уверяли, что Андрей Петрович погиб, а потом он сам ко мне пришел и рассказал, что не умер. И вот вы еще теперь – и того хуже! Как же это может так быть, чтобы одновременно человек был и жив, и мертв, писал мне письмо, что расстался со своей невестой, и уезжал вместе с нею в столицу за подарками к свадьбе? – Ты что путаешь меня? – рассердилась Долгорукая и принялась водить глазами по потолку. – Нет сейчас у Андрюши другой заботы, кроме как о свадьбе с княжной Репниной. А я уж на них и не нарадуюсь – они так подходят друг другу, просто, как голубок с голубкой.Татьяна тихо всхлипнула и только приготовилась зареветь, как дверь в комнату открылась, и на пороге появился Никита.– Вот, зашел проведать и попрощаться, – кивнул он Татьяне, а потом вежливо с поклоном – княгине. – Наше вам, Мария Алексеевна...Долгорукая холодно посмотрела на него, перевела взгляд на Татьяну, и вдруг на лице ее отразилась какая-то тревожная мысль. Долгорукая стала в секунду бела, как полотно, и со стоном опустилась на постель рядом с Татьяной.– Где это я? – прошептала она, будто сама с собою разговаривала.– Вы в своем доме, Мария Алексеевна, – жалеющим тоном сказала Татьяна, вставая и подходя к ней.– Видать, прав, Дмитрий – совсем плоха, барыня, – покачал головой Никита. – Может, сказать, чтобы врача ей позвали?– Врач? – вдруг зашлась страшным смехом княгиня. – Да что он может? Мертвого и я от живого отличу. А вот лучше пусть признается, где Андрея прячет. Показали мне вчера куклу восковую – руки ледяные, глаза пустые. Нет, мой Андрюшенька – мальчик добрый и веселый. Он всегда к маменьке подбежит, головку приклонит, обнимет ручками – ангелочек просто.– Андрей Петрович и есть ангел, – принялась утешать ее Татьяна. – Точно знаю – на Небе он! Зла Андрюша никому в своей жизни не сделал.– Это так, – поддержал ее Никита, – во всем белом перед Господом представился.– Представился? Почему представился? – опять заволновалась Долгорукая. – Что такое вы все время говорите да сказать не можете?– Мария Алексеевна, – ласково прошептала Татьяна, – нет больше нашего Андрюшеньки... Ушел он от нас.– Умер он, – просто сказал Никита и осекся – Татьяна метнула на него такой сердитый взгляд, что ему стало неловко за свое случайное бессердечие.– Умер? – Долгорукая болезненно поморщилась. – Не мог мой сыночек умереть, не может того быть, никак Не может...– Так и есть, Мария Алексеевна, – кивнула Татьяна, – уж поверьте мне – не ушел Андрей Петрович. Здесь он, во мне.– Ты о чем это, глупая? – нахмурилась Долгорукая.– Здесь, под сердцем, – для вящей убедительности показала Татьяна. – Это он, это его ребеночек у меня.– Дитя? От Андрея? – Долгорукая с интересом посмотрела на нее и взгляд ее отчасти прояснился. – Тогда береги его, никому не говори! А то, как прослышат, накинутся на тебя и отнимут Андрюшу. Как у меня отняли.– Боже, да что это с нею? – Татьяна расстроилась и умоляюще посмотрела на Никиту – тот понимающе покачал головой и, подойдя к Долгорукой, взял ее под руки и поднял с постели.– Пойдемте, Мария Алексеевна, я вас к семье отведу, вместе всегда легче горе переживать.– Да нет у меня никакого горя, – улыбнулась она. – Вот только тайна есть. И у тебя, Татьяна, тоже тайна есть. Ты береги ее, никому правды не открывай, а не то разверзнется земля под ногами, расступится пучина морская, и откроется картина ада ужасная.– Как скажете, – по-доброму промолвил Никита и, точно маленькую, повел княгиню из комнаты.Едва они ушли, Татьяна откинулась на подушки и тихонько заплакала. Больше всего на свете ей хотелось сейчас зарыдать по-дикому, упасть на пол, биться головой, растрепав по-вдовьему волосы. Сколько раз она видела в деревне, как истошно вопили бабы по сгинувшим на поле боя рекрутам, и лишь просила Господа, чтобы уберег ее от такой судьбы. Но разве уйдешь от нее, от судьбы-то?А она ведь глупость заподозрила – вообразила, что Сычиха про кровосмешение говорит, когда в бреду на нее да на Андрея смотрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33