Может, и тебе счастье выпадет, и ты свободу получишь.— А что мне с ней делать, со свободой-то? Ты вот от барина освободился, а от Анны не можешь. Держит она тебя. Как нить дать, приворожила. Знаю я эти штучки.— Ничего ты не знаешь, Полина, кроме злости да зависти. И не мешай мне, отойди, кому говорю, — Никита рассердился на Полинину и замахнулся мокрой щеткой. — Ату!— Ох, испугал! — Полина с визгом отбежала к двери и вдруг остановилась, прислушалась. — Бона, еще один чокнутый идет. А ведь был — человек человеком, бароном стать хотел.— Ah, mein Hebe Avgustin, Avgustin, Avgustin! — напевая, вошел на конюшню управляющий.— Карл Модестович! А, Карл Модестович! — елейным голоском позвала его Полина. — Когда в Курляндию поедем замок покупать?— А зачем мне в Курляндию? — пожал плечами управляющий. — Мне и здесь неплохо. Снежок пушистый, чистый, морозец себе ничего. Где такое в Курляндии увидишь — там одни дожди да сырость беспросветная.— Не-ет, — протянула Полина. — Кто здесь долго проживет — рано или поздно чокнется. Одно слово — Россия! Да куда же ты летишь, оглашенная?!— А тебе зачем? — вскинулась вбежавшая на конюшню Анна.— Я еще пожить хочу. А если тебе жить надоело — выходи на тракт да под почтовых бросайся! — заорала Полина.— Полина, что ты вопишь, как выпь на болоте? — неласково укорил ее Карл Модестович.— Это я-то выпь? — Полина уткнула руки в бока и пошла на него всей грудью. — Погоди у меня, вот придешь в чувство, опять в постельку запросишься, так я тебе сразу все припомню. Еще погреешься!— Помолчи, Полина! — прикрикнул на нее Никита. — Что ты хотела, Аннушка? Случилось чего?— Ох, Никита, случится и совсем скоро, если я не узнаю, куда Владимир Иванович поехал!— Говорила я тебе, — тут же вставила свое доброе слово Полина.— Уйди! — замахнулся на нее Никита и нахмурился. — А тебе-то к чему? Барин человек самостоятельный, по своим делам отправился.— Да не по делам! Стреляться затеял, дуэль у них с князем.— Из-за тебя что ли?— Да какая же разница! — воскликнула Анна. — Торопиться надо, их остановить.— А чего Никите их останавливать? — хмыкнула неугомонная Полина. — Вот как друг друга перебьют — ты ему достанешься.— Цыц, ведьма! — не на шутку рассердился Никита.— «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, ах, мой милый Августин, все пройдет, все…» — снова затянул управляющий.— Не до песен сейчас, Карл Модестович, Никита! — взмолилась Анна. — Надо барина выручать!— Они уже давно уехали, может, поздно уже, — тихо сказал Никита.— Никитушка, миленький, как ты можешь так говорить? Разве Владимир Иванович не освободил тебя? Разве он тебя когда обижал? — растерялась Анна.— Меня не обижал, — кивнул Никита. — А тебя он измучил. Или думаешь, я слепой, не вижу, как ты извелась, почернела?— Никита! Да ты в своем ли уме? Ты ему смерти желаешь? — ужаснулась Анна.— Я для тебя свободы хочу…— Интересно, — задумчиво спросил Карл Модестович. — А как это мертвый может вольную подписать?— И то правда, — охнул Никита. — Что же это я? Как я мог!.. С Гаврилой они поехали, Аннушка! К сторожке лесника, что у озера. Модестович, поднимайся, сейчас сани по-быстрому запряжем и поедем барона спасать.— Спасибо тебе, Никита, — растрогалась Анна.— А ты, Никита, не торопись, — остановил его управляющий. — Мне Владимир Иванович указание давал — Анну беречь, как зеницу ока. Так что с ней я отправлюсь, а ты здесь за домом последи. И никаких разговоров! Выводи лошадку-то! И поживее!Никита обиделся было, но потом махнул рукой — поезжайте с Богом, лишь бы успели, чего время на споры терять.— Садитесь, Анна Платоновна! — кивнул управляющий Анне. — И не извольте беспокоиться, долетим с ветерком.— Поторопитесь, прошу вас, — кивнула Анна, кутаясь в доху.— Но! — лихо крикнул Карл Модестович. — Пошла! Пошла!— Храни вас Господи! — помолился за них на дорогу Никита и вдруг заметил, как быстро шмыгнула в сторону Полина.А ведь она все время здесь была, подумал Никита, ругалась, кричала и вдруг затихла так, как будто чего задумала! Как бы и впрямь не случилось бы чего с Аннушкой…— Эх, пропадай все пропадом! — Никита вывел под уздцы свежую лошадь и бросился догонять выехавшие со двора сани.Он нагнал Анну и управляющего на опушке леса за поворотом от усадьбы и ахнул. Сани перевернулись, накрыв собой и седока, и кучера. Подъехав ближе, Никита спешился и кинулся им помогать. Анна стонала — ей сильно придавило ногу, а Модестович со странной улыбкой сидел рядом в сугробе — по снегу от саней тянулся след, видно, ему удалось изловчиться и выбраться первым, и он еще какое-то время полз, не в силах подняться.— Как вы, Карл Модестович? — крикнул ему Никита, первым делом подбегая к Анне на выручку.— Я-то ничего, ты Анне помоги, не повредилась ли? — охая, ответил тот.— Никита… Слава Богу! Откуда ты? Как узнал? — прошептала Анна.— Сердце почуяло, вот следом и поехал. Что ж ты натворил, Модестович?!— И сам не пойму? Меня вдруг как-то тряхнуло сильно. И сани разом — кувырком!— Никита, — попросила Анна, — ты с нами не возись, скачи. Скачи дальше, останови дуэль. Мы здесь сами справимся.— Вот еще, — оборвал ее Никита, помогая выбраться из-под саней. — Сейчас вот Модестовича встряхну, сани подниму, лошадь перепряжем, и все вместе поедем.— Что ж ты не понимаешь?! Корф с Репниным стреляются. Ведь убьют друг друга!— Тебе к доктору надо! Посмотри, хромаешь ведь!— И никто мне не нужен! — с отчаяньем в голосе закричала Анна.— Да скачи же ты, Никита, я сам лошадь перепрягу, — сказал управляющий, благодарно кивая конюху за помощь — Никита его с легкостью из сугроба поднял, отряхнул да рядом с санями поставил.— Никита, Никита, — взмолилась Анна, — промедление смерти подобно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49