– Все, черт возьми! Я больше не могу.
Виктория и вздохнуть не успела, как он прижал ее к себе и впился в нее губами. Никакой подготовки не хватило бы для отражения этой атаки. Если на пикнике он едва дотронулся до нее, то сейчас, казалось, он овладел ею целиком, с головы до ног. Его руки заключали ее в объятия так крепко, что она чувствовала его тепло и силу даже сквозь одежду, до кончиков пальцев. Натан целовал ее так, словно хотел поглотить, а она вцепилась в его плечи, готовая, желавшая этого, наслаждавшаяся тем, как его язык блуждал у нее во рту, так лихорадочно, страстно и... совершенно.
С возгласом удовольствия Виктория обхватила, обвила его шею. Он целовал ее снова и снова. Они сливались губами, языками и дыханием. Виктория казалась себе маленькой лодкой, уносимой свирепым штормом... Изо всех сил пытаясь остаться на плаву, понимая, что тонет.
Абсолютно потерянная, она прижалась грудью к нему, погружая пальцы в его влажные волосы. Виктория чувствовала жар, горела желанием. Она извивалась, и он вдруг сменил темп, смягчив их дикую схватку и перейдя на томное обольщение, затянувшее ее в круговорот неистовой жажды. Его руки свободно скользили вниз по ее спине, плечам, ласкали грудь. Виктория прогнулась под его ладонями – безмолвный знак, на который он тут же ответил. Теплая рука проникла под корсет, и его пальцы, волшебные пальцы, начали ласкать сжавшиеся до боли соски, один, затем второй. Это был словно выстрел пламени, глубоко внутрь, в самое чрево.
Оставив ее губы, он целовал шею, руки его скользнули по ее спине. Прохладный ветер подул снизу, и Виктория поняла, что ее юбка поднялась и ткань собралась вокруг талии. Нижнее белье – единственное, что их теперь разделяло. Между ее коленями он вставил свое колено, и она с готовностью раздвинула ноги шире, стремясь прижать к нему свою нежную плоть. Тепло от ладоней, взявших ее за ягодицы, ощущалось сквозь тонкую материю. Он придвинул ее выше, ближе к себе и, держа за бедра, стал медленно двигаться.
Виктория откинула голову назад, и глубокий стон удовольствия задрожал в ее горле. Она чувствовала, как он целовал ее в шею, как она держалась руками за его плечи, но сосредоточена была лишь на трепетавшей, пульсирующей плоти между ног. С каждым новым движением она испытывала нечто волшебное, необыкновенное; он задвигался быстрее, и ее дыхание стало прерывистым, оборванным, ягодицы напряглись, притиснулись крепче к его ноге, отчаянно, ожидая спокойствия, приближаясь к бездне чего-то... чего-то...
И вот она будто улетела в пучину ощущений. Приятной судорогой они пронзили ее, вызвав удивленный вскрик, сорвавшийся с губ и переросший в низкий рычащий звук, – так неистовый трепет стал ослабевать. Чувствуя приятную слабость во всем теле, Виктория подалась вперед, благодарная поддержке его рук. Уронив голову на его плечо, она глубоко вдохнула, и ее заполнил аромат его кожи, мягкий, приятный, крепкий, – она не могла описать его, только знала, что он опьянял. И что она никогда его не забудет.
Отдышавшись, она подняла голову и посмотрела в эти темные глаза с золотым отливом. Боже, то, что сейчас произошло... она читала в «Дамском гиде» про женское наслаждение, но описание в книге было ничто по сравнению с тем, что она только что испытала. Он доставил ей это наслаждение даже без интимного проникновения, только прикосновениями. А если бы это случилось? Насколько прекраснее это могло быть?
Виктория чувствовала, что надо что-то сказать, хотела выразить свой восторг, но не могла найти подходящих слов. Несомненно, через неделю или две блестящая мысль явится, а в тот момент единственное...
– Натан.
Его лицо смягчилось, по губам пробежала тень улыбки.
– Виктория, как вы себя чувствуете? – Он мягко убрал прядь волос ей за ухо.
– Я... великолепно. Только мои колени... я, кажется, неправильно их расположила.
Промелькнула его привычная ухмылка, и он провел кончиком большого пальца по ее губам:
– Я не сделал вам больно?
– Нет! – Она приложила ладонь к щеке. – Вы... ошеломили меня, до потери дыхания.
– Да, вы тоже... были поразительны. – Поцеловав ее в кончик носа, он сказал: – Я оденусь, и мы посмотрим, что у вас с коленями.
Он отпустил ее юбки, словно в финале оперы опустился занавес. Когда Натан наклонился за одеждой, Виктория понимала, что ей следует отвернуться, оставить его наедине с самим собой, но оторваться она не могла.
Естественно, ее должны были мучить угрызения совести, но вместо стыда – только удовольствие и лишь одна досадная неприятность: все уже закончилось.
Наблюдая, как он натягивал бриджи, она заметила, что он все еще возбужден. Откашлявшись, она сказала:
– Вы предоставили мне большую свободу по отношению к вашему телу.
– Это было удовольствием для меня.
– И для меня.
Он кивнул в сторону ее юбок и сказал, улыбнувшись:
– Я рад.
– Но вы... не сделали того же со мной.
– Позвольте заверить вас, это было нелегко.
– Могу я спросить... почему вы не?..
Натан, застегивая рубашку, прямо спросил:
– Вас интересует, почему мы не занялись любовью всерьез?
Краска залила ее лицо.
– Мне любопытно, почему вы не трогали меня так, как я – вас.
– Это тот же вопрос. Потому, что если бы я повторил за вами, то мы бы точно занялись любовью.
– А вам этого не хотелось?
Он приподнял брови.
– Наоборот. А не произошло этого, потому что я думал о вас, а не о себе. – Оставив верхние пуговицы рубашки расстегнутыми, он подошел к ней и, мягко взяв за плечи, посмотрел на нее. – Виктория, вы же понимаете, что, занявшись с вами любовью, я не рискую ничем, а вы – всем. Мне все равно, что вы обо мне подумаете, но я не из тех, кто хочет доставить себе удовольствие, не беспокоясь о последствиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86