Филипп схватил ее за ягодицы, пододвинул и стал медленно опускать на себя, остановившись лишь тогда, когда натолкнулся на преграду ее девственности. Их взгляды встретились, и, резко подняв бедра, он вошел в нее до конца, утонув в шелковой и горячей глубине ее лона.
Мередит вскрикнула, и он испуганно остановился:
– Я сделал тебе больно?
Она медленно покачала головой, и Филипп усилием воли запретил себе двигаться, давая ей привыкнуть к новым ощущениям и наслаждаясь ее теснотой и жаром. Так прошла почти минута, а потом Мередит осторожно пошевелилась, и Филипп застонал в ответ.
Он выпустил ее бедра и поднял руки к груди, решив, что она сама должна выбрать темп. Наблюдая за тем, каконамед-ленно покачивается на нем и удивление на ее лице сменяется восторгом, он ласкал ее грудь и соски. Его лоб вспотел от попыток оставаться неподвижным. Мередит двигалась все быстрее, и Филипп перестал сдерживать себя, отдавшись безумной и безудержной жажде. Схватив ее за бедра, он погружался в нее глубоко и яростно. Глаза Мередит закрылись, а пальцы впились в его плечи. В то мгновение, когда он почувствовал, как плотно сжимается вокруг него ее плоть, он дал себе волю и провалился в горячую пропасть наслаждения, увлекая ее за собой.
Когда сознание вернулось к нему, он взглянул на Мередит. Ее глаза были закрыты, а голова склонилась на грудь, как будто стала слишком тяжелой для шеи. Сердце Филиппа все еще бешено колотилось, и он смог прошептать только одно слово:
– Мередит...
Она медленно подняла голову. Их взгляды встретились, и они долго молча смотрели друг на друга. Филипп хотел сказать что-то, но не находил слов. А если бы и нашел, разве могли они описать то, что они только что испытали?
– Я не знала... – проговорила Мередит чуть слышно. – Спасибо тебе. Спасибо за то, что ты показал мне, как прекрасно это может быть.
Его сердце переполняли любовь и нежность к ней.
– И я должен благодарить тебя, потому что я тоже не знал, как прекрасно это может быть.
Несколько мгновений Мередит молчала, а потом улыбнулась, и в ее глазах блеснул озорной огонек:
– Как ты думаешь, в дальнейшем это может стать еще прекраснее?
Филипп улыбнулся в ответ, запустил пальцы в ее волосы и притянул ее губы к своим:
– Интересный вопрос. Я думаю, надо немедленно выяснить это на практике. – Он целовал ее после каждого слова. – Но вода остывает, и лучше будет, если мы станем проводить эти исследования в постели.
Они еще раз поцеловались, и Филипп помог Мередит подняться. Держась за его руку, она перешагнула через бортик, встала на скамеечку, а потом – на ковер. Филипп последовал за ней и поднял с пола стригил. Несколько раз он провел им по рукам и ногам Мередит, удаляя излишки воды, а потом закутал ее в толстое полотенце, нагревшееся у камина. Он собирался и сам воспользоваться стригилом, но Мередит протянула руку:
– Можно, я?
Филипп отдал ей инструмент и подчинился ее нежным рукам. Когда она закончила, он надел халат и вторым полотенцем вытер ее волосы. Мередит смотрела на него, сияя от любви и счастья:
– Ты не будешь возражать, если я еще раз скажу, что люблю тебя?
Филипп преувеличенно нахмурился и надолго задумался:
– Ну, если ты действительно считаешь, что это необходимо...
– Совершенно необходимо. – Она поднялась на цыпочки и обвила руками его шею. – Я люблю тебя, Филипп.
Он тесно прижал ее к себе:
– Я тоже люблю тебя.
В глазах Мередит промелькнула какая-то новая мысль.
– О чем ты подумала?
– Я думала о том... Как ты думаешь, у нас теперь... будет ребенок?
Филипп потрясенно замолчал и представил себе Мередит беременную их общим ребенком.
– Не знаю, – он наклонился и прислонился лбом к ее макушке, – но даже от одной мысли об этом я с ума схожу от радости.
Мередит еще теснее прижалась к нему:
– Я уже вижу нашего сына. Он будет сильным и умным, и него будут такие же густые волосы, такие же добрые глаза и очки, как у тебя.
– А я вижу нашу дочь. Она будет такая же красивая, решительная и щедрая, как ты. – Он взял Мередит за руку и повел ее к кровати. – А какую свадьбу ты хочешь? Что-нибудь грандиозное в соборе Святого Павла?
– Нет, я предпочла бы скромную церемонию. Может быть, здесь, в этом доме.
– Тогда так и сделаем. А я раздобуду специальное разрешение, как только...
Филипп внезапно замолчал, потому что Мередит споткнулась. Ее рука выскользнула из его ладони, и она упала на колени раньше, чем он успел подхватить ее. Филипп опустился рядом и схватил ее за плечи:
– Ты в порядке?
– Д-да. Я, наверное, зацепилась за что-то ногой.
Филипп огляделся, но не нашел на ковре никаких предметов или складок, за которые Мередит могла запнуться. Он хотел помочь ей подняться на ноги, но Мередит неожиданно застонала и приложила руку ко лбу.
– В чем дело? – спросил Филипп, испуганный ее внезапной бледностью.
Мередит стиснула его руку и судорожно вздохнула:
– Голова, ужасно болит голова.
Он смотрел на нее, не веря своим ушам, и внутри у него все сжималось от невыносимой тревоги. Падение... потом головная боль... Слова, высеченные на Камне слез, отдавались в мозгу:
В дыхании любви почуешь запах смерти.
Споткнувшись, упадет любовь на ровной тверди.
Как больно! И ее настигнет то же зло,
и станет, как огонь, гореть ее чело.
Коль счастлив и женат – не быть с супругой вместе.
Жена твоя – умрет. А если есть невеста,
пройдет два дня – и ей откроет смерть объятья,
после того, как вы произнесете клятвы.
Отныне, коль твоя любовь о –
над нею – гнев богов. Не-
Любимую твою ничто...
Господи! Неужели за словом «любовь» следует слово «осуществилась»? Филипп чувствовал уже не тревогу, а панический ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105