Я думаю, самым существенным в данный момент является то, что ее нет здесь. И очевидно, не будет.
– Что значит «не будет»? – прогремел граф. – Что за чушь? Она появится с минуты на минуты. Она должна выйти замуж за вас, сегодня. – Он вытащил часы из жилетного кармана и потряс ими. – Церемонию следовало начать пять минут назад.
– Боюсь, это невозможно. – Филипп протянул графу письмо, которое тот торопливо пробежал глазами. По мере чтения его лицо темнело все больше.
– О каком, черт возьми, «проклятии» она здесь пишет? – спросил он, передавая бумагу герцогу. Филипп заметил, что мисс Чилтон-Гриздейл пододвинулась поближе, чтобы тоже иметь возможность заглянуть в письмо. До этого момента она стояла молча, и только глаза ее расширялись все больше, а цвет лица приобретал какой-то зеленоватый оттенок.
Прежде чем Филипп успел ответить графу, он встретился глазами с ледяным взглядом своего отца. Гнев и разочарование, которые он прочитал в нем, задели его гораздо сильнее, чем он хотел себе признаться. Однако он уже не тот зеленый юнец, который любой ценой стремился добиться родительской похвалы и одобрения.
Герцог неожиданно обрушил всю силу своей ярости не на того, кто ее заслуживал, а на несчастного лорда Хедингтона:
– Это возмутительно, Хедингтон. Какое непростительное легкомыслие! Как смеет ваша дочь отказываться от моего сына? А вы? – Теперь его обвинения были направлены на мисс Чилтон-Гриздейл. – Я нанял вас для того, чтобы вы нашли моему сыну достойную невесту, а не дурочку с куриными мозгами, которая верит во всякую чушь о проклятиях и исчезает в день свадьбы.
Глаза Мередит сердито сверкнули, и она уже открыла было рот, чтобы ответить, но лорд Хедингтон опередил ее:
– Дурочка? Куриные мозги? – Он задыхался от гнева. – Легкомыслие? Как вы смеете так говорить о моей дочери, тем более что из письма совершенно ясно, – он выхватил у герцога письмо и, как флагом, потряс им в воздухе, – что это ваш недоумок сынок внушил ей что-то, сподвигшее ее на такой отчаянный поступок. – Теперь пришла очередь графа вспомнить о мисс Чилтон-Гриздейл. – А вы? Как вас угораздило выбрать для моей дочери такого несуразного жениха? Вы уверяли меня, что скандал, имевший место три года назад, был следствием недоразумения. Да уже по тому, как безобразно завязан его галстук, видно, что он не может быть приличным человеком. И нет никаких сомнений, что он намеренно напугал мою девочку какими-то дурацкими россказнями.
Алая краска гнева сменила зелень на щеках мисс Чилтон-Гриздейл, и она решительно расправила плечи.
– Вместо того чтобы выслушивать ваши оскорбления, джентльмены, и прежде чем вы успели сказать что-то, о чем можете пожалеть впоследствии, я предлагаю послушать, что сообщит нам по этому поводу лорд Грейборн.
Ого! Филипп мысленно аплодировал ее присутствию духа. Не у каждого мужчины хватило бы характера и здравого смысла на то, чтобы так решительно противостоять двум разъяренным отцам.
Откашлявшись и поправив очки, он приготовился во второй раз изложить историю, которую уже слышал два дня назад его отец:
– Дело в том, что во время моего пребывания в Египте произошло нечто, что делает невозможным мой брак с леди Сарой, как, впрочем, и с кем-либо другим.
Лорд Хедингтон брезгливо поморщился и ледяным тоном произнес:
– Мне все ясно. Вы встретили за границей какую-то женщину и вообразили, что любите ее. Что ж, это весьма прискорбная для вас ситуация, потому что ваш долг...
– Другая женщина здесь ни при чем, – прервал его Филипп. – Проблема не в этом. Дело в том, что на мне лежит проклятие.
Несколько секунд никто не произносил ни слова. Наконец лорд Хедингтон смущенно откашлялся, покосился на мисс Чилтон-Гриздейл и, понизив голос, сказал:
– Такая... неприятность иногда случается с мужчинами. В этом нет ничего необычного. Я уверен, что красота моей дочери поможет вам быстро восстановить утраченные... хм-м... способности.
Мисс Чилтон-Гриздейл издала какой-то неясный звук, а отец Филиппа заметно побледнел. Сам же Филипп, напротив, почувствовал, что стремительно краснеет. Черт возьми, неужели этот разговор происходит на самом деле? Он провел ладонью по лицу.
– Я не импотент, ваша светлость.
Облегчение, испытанное графом и отцом Филиппа, лишило их на время дара речи, и, прежде чем они смогли заговорить, Филипп продолжил:
– Я говорю о буквальном проклятии, высеченном на расколотой каменной табличке, которую я нашел перед самым отплытием из Александрии.
Перед его мысленным взором предстал тот день с его ослепительным солнцем и сухим, раскаленным воздухом, не похожим ни на какой другой... Воздухом, пропитанным запахом древности. Воздухом, которого так не хватало ему здесь – в стране, где он появился на свет. Он вернулся сюда лишь для того, чтобы исполнить обещание, данное отцу десять лет назад.
В тот день Филипп уже собирался заканчивать работу и все время откладывал этот момент, потому что знал, что уже никогда больше ему не придется доставать сокровища из сухого и горячего песка. И вот перед самым закатом солнца...
– Она лежала в алебастровом ящике и сразу же необычайно заинтересовала меня. На ней была высечена какая-то надпись на древнем языке. Я взял ее с собой в каюту на борту «Мечтателя» и начал расшифровывать текст уже после отплытия. Только закончив, я понял, что это проклятие.
Лорд Хедингтон хмурился, как грозовая туча:
– Как может современный человек верить в подобную чепуху?
– Это не чепуха, ваша светлость. В древние времена проклятия были довольно обычным делом, да и сегодня они существуют во многих культурах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105