Она с трудом могла представить себе Ричарда в этой роли, разве что в руках его вместо меча будет свиток.
– Читать я умею, благодарю, – резко ответила она. – Но нахожу для себя совсем иные развлечения. А ты разве не занимаешься чем-нибудь еще?
Ричард в задумчивости смотрел на вино в своем кубке, проклиная образ, всплывший в его памяти. Да, он занимался еще кое-чем, кроме чтения: он боролся против своего суккуба, приходившего к нему ночью, но посвящать в это Изабель он не собирался. Она, вероятно, восприняла бы это как прекрасную шутку.
– Да, занимаюсь. Я не только читаю, но и молюсь, – сказал он, разжигая Изабель и пряча улыбку.
– Я заметила.
– Хорошо, – согласился он, зная, что это разозлит ее еще больше. – Неплохо будет, если моя жена последует моему примеру и будет вести себя как истинная христианка.
Вместо ответа она сделала несколько больших глотков, осушив большую часть кубка, и взяла себе еще один куриный пирог. Ее оружием стал нож, а врагом – еда. Изабель явно была раздражена, если не сказать хуже.
Он никак не мог понять причину. Да, только что он дразнил ее, но он же согласился разделить с ней ложе, разве не так? Это ему пришлось согласиться идти против своей воли, она же получала только то, чего сама хотела. Это он должен гневаться, а не она. Он женился, как хотел того Господь, и подчинился обстоятельствам, согласившись на брачную ночь.
Он не будет думать о той страсти, которую разжег в нем поцелуй Изабель, и о тех чувствах, которые будила в нем близость ее податливого тела, хотя эти воспоминания преследуют его постоянно.
Он согласился на их соединение по причинам духовным, а не физическим. Ему не доставит удовольствия их телесная близость. Он не допустит этого.
Стараясь побороть в себе все возрастающую страсть к своей жене, он вполуха слушал Изабель. Ее голос доносился до него словно издалека. Она говорила что-то о соколиной охоте, поединках и о том, что он теряет рыцарские навыки. Он не знал, что она такая сварливая, видимо, потому что в Молтоне всеми силами избегал ее компании.
– Не надо раздражаться, – сказал он, прерывая ее гневную тираду. – Мне хорошо известно, каких поступков все ждут от лорда Дорни. По сути, я должен буду съездить в Уорфилд и другие наши имения, чтобы тамошние обитатели дали мне клятву верности. Как только я улажу все вопросы здесь, в Дорни, я именно так и поступлю.
Изабель почему-то была уверена, что ее он причислил к этим самым «вопросам», которые необходимо «уладить».
Он всегда такой хладнокровный и непрошибаемый? Разве можно ожидать от человека, с таким безразличием отзывающегося о своей брачной ночи, что он сделает все правильно? Разве можно безоглядно доверять ему в таком важном деле, если он не придает ему ни малейшего значения? Очевидно, его интересует только чтение. Изабель отнюдь не была уверена, что он сумеет выполнить свой супружеский долг. Воспоминания об их поцелуе меркли в ее сердце с каждой новой секундой, проведенной в его обществе. Едва ли этот холодный «монах» способен вызывать страсть… Изабель украдкой взглянула на него из-под опущенных ресниц, и то, как открыто он разглядывал ее, заставило девушку усомниться в своих столь поспешных выводах.
Боже, как же он красив! Его кожа чистая и гладкая, волосы темные, как холодное зимнее озеро, глаза цвета драгоценных сапфиров, и они смотрят на нее так, как будто Ричард в действительности хочет сделать Изабель своей женой не только на бумаге.
Его горячее тело страстно прижимается к ней. Его влажные губы приникают к ее рту. Его руки ласкают ее, даря безграничное наслаждение, без обвинений, без осуждения, без злости.
Эти мысли буквально поразили Изабель, ибо она поняла, что на самом деле они родились в его голове, а она всего лишь увидела их в его глазах. Или прочла в его сердце? Больше всего на свете ей хотелось в это верить.
Ее сердце трепетало, как птица, пойманная в клетку, оно колотилось так, как будто и впрямь хотело выскочить из груди. Она, в свою очередь, открыто посмотрела в его глаза, и он принял ее взгляд. Принял с большой охотой.
Есть надежда, что этой ночью они будут не только молиться.
Джиллс нарушил очарование этого момента, подлив в их бокалы вина, но у Изабель теперь было что добавить к ее воспоминаниям об их единственном поцелуе. И, даст Бог, ей будет что вспомнить после сегодняшней ночи.
Ужин окончился. Через узкие окна было видно, что на улице пошел дождь, небо потемнело, приобретая свинцовый оттенок. В холле стало темно, и Ричард велел зажечь дополнительные свечи. Темнота наступила рано, и Изабель могла только благодарить Господа за Его безграничную доброту и щедрость. Все обитатели Дорни разбрелись по замку, каждый занимался своим делом. Элзбет попросила Элис помочь ей починить гобелен, который мать Изабель вышила в тот день, когда стала леди Дорни. Элис согласилась с величайшей неохотой, и то лишь потому, что предмет ее вожделения – Эдмунд – покинул холл еще перед подачей последнего блюда, оставив Джиллса прислуживать за столом. Изабель знала, что тоже должна помочь с гобеленом, но ей не хотелось оставлять Ричарда. А в этом деле он вряд ли составит ей компанию, ведь, несмотря на всю его набожность, она не могла представить себе Ричарда с иголкой и ниткой в руке. Что же предпринять, чтобы удержать его рядом с собой, какое занятие придумать, пока он не решил в очередной раз что-нибудь почитать или сходить помолиться?
– Милорд, не согласитесь ли сыграть со мной партию в шахматы?
По его взгляду она поняла, что Ричард собирается отказать ей. Ну уж нет, сегодняшний день не будет днем отказов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102