Но губы все же остались напряженными. Он задал себе вопрос: о чем же в такой момент думает непостижимая римлянка?
А думала она о сразу же исчезнувшей ненависти к Вулфреду и пыталась разобраться в ощущениях своего нового, замужнего, положения. Подобное, довольно спокойное течение мыслей подавляло ее эмоции.
Однако последние движения рук Вулфреда возымели на нее будоражащее действие.
Прервав поцелуй, он поднял Меланию на руки, перенес на кушетку, положил на спину, а сам опустился рядом на колени.
Повернув к нему голову и посмотрев в глаза, Мелания невнятно пробормотала:
– У меня нет никакого желания проверять твои, сакс, мужские достоинства. Конечно, если для тебя мои слова что-нибудь значат. Насколько я понимаю, твои основные желания точно такие же, как и у всех варваров! Поэтому у меня нет никакого стремления их разделять. Положи рядом с собой кого хочешь. Не обязательно женщину. Любое животное. Одним словом, то, что дышит и может передвигаться.
– Вот ты и будешь делить со мной ложе, пока дышишь, римская змея! – произнес Вулфред.
И снова он целовал, утешал и искушал Меланию. Поцелуи были горячими, страстными, долгими. И каждый раз у нее перехватывало дыхание. Его вторая рука, разорвав покрывавшую треугольник курчавых волосиков тонкую ткань, сбросила обрывки на пол. Губы Вулфреда прошлись по ее телу до самого нижнего местечка. Мелания почувствовала, как между ее ног заплясал огонь. А кончик языка Вулфреда принялся вылизывать сладкую влагу.
– Безбожник! – простонала Мелания.
– Твой муж! – поправил он.
– Нет! – вскрикнула Мелания.
– Да! – пробормотал Вулфред, беря ее руки в свои.
И Мелания ощутила приятное пощипывание его губ на теле, после чего он припал сначала к одной груди, а затем к другой. У Вулфреда вырвался страстный стон. Мелания задрожала всем телом.
– Чего ты хочешь? – прошептал Вулфред.
– Возьми меня! – застонала она.
– Хорошо, пусть так и будет! – улыбнулся Вулфред.
Всхлипнув, она выгнулась ему навстречу и с жадностью приняла его в себя. Ни Вулфред, ни Мелания уже не помнили о мщении. Они чувствовали только огонь своих тел, который обжигал, воспламенял и с жадностью пожирал его.
Лицо Мелании приняло сосредоточенное выражение. Глаза были широко открыты. Роскошные волосы раскинулись по подушке. А ногти впились ему в спину…
…После того как пик страсти миновал, они еще несколько минут лежали неподвижно. После чего Мелания процедила сквозь зубы:
– Убирайся!
Он приподнялся над ней и сполз на край кушетки. Лицо Вулфреда было холодным, бесстрастным, каким Мелания привыкла его видеть. Она почувствовала, как негодование медленно вползает в сердце, и злобно прошипела:
– Ты что, оглох? Говорю – убирайся!
Вулфред слез с кушетки и встал, глядя сверху вниз на Меланию, лежавшую перед ним в своей бесстыдной наготе.
– Ты, верно, воображаешь, – усмехнулась Мелания, – что отношения между нами теперь изменятся? Должна тебя разочаровать: все остается как прежде! И даже более того – теперь я ненавижу тебя еще больше, чем раньше. И уж конечно, постараюсь не допустить, чтобы все только что происшедшее хоть как-нибудь отразилось на наших отношениях. Я была римлянкой и осталась ею. А теперь – убирайся!
Вулфред ничего не ответил. Подобрав валявшийся у кровати нож Мелании, он отсалютовал им римлянке и вышел…
Глава 19
– Судя по следам на твоей спине, Вулфред, маленькая римская змея сохранила свои ядовитые зубы! – рассмеялся Болдуфф, встретившись в Вулфредом на следующее утро.
Тот чуть помедлил с ответом, задержав в руке ладонь приветствовавшего его воина. Стоявший рядом Сенред тоже не удержался от комментария:
– У нее когти, а не зубы. Потому что римлянка никакая не гадюка, а просто мегера.
Вулфред без тени улыбки посмотрел сначала на одного, а затем на другого воина.
– Прошу обратить внимание, что вы говорите о моей жене, – сказал Вулфред низким голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Оба тут же посерьезнели.
– Да, но… – начал было оправдываться Сенред. Болдуфф толкнул его локтем в живот.
– Мы просто шутили, Вулфред, прости нас!
– Правда, прости нас! – присоединился к товарищу по оружию Сенред.
Вулфред молча посмотрел на обоих и кивнул в знак прощения.
Подошел Синрик:
– В чем дело? О чем спор?
– Никакого спора. Просто Вулфред приказал нам не говорить дурно о Мелании, – ответил Болдуфф.
– Ах да! Ведь она стала его женой и теперь всецело ему принадлежит. А значит – приравнена ко всем нам! Ведь мы служим Вулфреду. А Мелания – его законная супруга. Римская супруга…
Глаза Сенреда округлились от изумления.
– А-ах!
– Вот тебе и «А-а-ах!», – передразнил его Синрик. – Вижу, ты начинаешь немного понимать, что произошло! Римлянка стала женой человека, кому мы поклялись в верности до самой смерти. Хорошо бы всем вам об этом задуматься.
Синрик повернулся и пошел на кухню. Сенред и Болдуфф остались молча стоять под лучами заходящего солнца и только оторопело смотрели друг на друга.
А тем временем мысли Вулфреда были всецело заняты Меланией. Он еще не видел римлянку, после того как она выгнала его из своей комнаты. Но хорошо понимал, что сейчас ей нужно побыть одной, ибо потеря девственности – событие в жизни любой девушки слишком важное. Мелания должна многое передумать и смириться со своим новым положением. И оценить то наслаждение, которое получила от первой в своей жизни близости с мужчиной. Тем более с саксом… Сам же Вулфред был просто ошеломлен темпераментом своей молодой жены.
Из открытых ворот конюшни до него донеслись какие-то звуки. Он осторожно подошел, заглянул внутрь и увидел Меланию у стойла Оптио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65