– Но Вулфред смотрит на тебя как на рабыню. Его рабыню…
Она, несомненно, слышала его слова. Но не ответила и даже не обернулась. Потому что знала, что ничьей рабыней никогда не была и не будет…
Неожиданно Мелания поняла, что не знает, куда теперь направиться и чем заняться. За последние дни такого с ней еще не случалось. Она замедлила шаг. Затем вовсе остановилась. И впрямь идти было некуда!
Триклиний был занят «монстром» и его кровожадными приспешниками. Маленькая комнатка, в которой она спала, ей вконец надоела. Правда, оставалась еще кухня, где она в основном и проводила время, но Мелания только что оттуда ушла. К тому же там надо работать. А ей сейчас нельзя работать.
Оставались бани и гимнастический зал, расположенные в одном из крыльев дома. Туда саксы еще не ходили, да и вряд ли вообще пойдут.
Войдя в зал, Мелания остановилась, почувствовав, что здесь кто-то есть. Осмотревшись по сторонам, она увидела в темном дальнем углу Сенреда, прямо на грязном полу занимавшегося любовью с Доркас – одной из давно живущих в доме рабынь.
От омерзения у Мелании перехватило, дыхание. С трудом справившись с собой, она подошла к ним и ледяным тоном сказала:
– Вставай, Доркас! А ты, мерзкая сакская свинья, убери свои грязные руки с ее ног! И сам убирайся отсюда, если не можешь заняться чем-нибудь приличным! Правда, ты, верно, и не знаешь, что значит приличие! Впрочем, на свете вряд ли существует хоть один сакс, имеющий представление о приличии! Bсe вы умеете только убивать. А потому чем больше вас сдохнет, тем будет лучше! Я бы хоронила вас тысячами. Человечество только бы выиграло! Отпусти ее, мерзавец!
– Ты нарушила наше уединение! – с виноватой улыбкой проговорил Сенред.
– Заткнись, гнусная скотина! И ступай прочь отсюда! Он, видишь ли, захотел удовольствий! И выбрал подходящее место – гимнастический зал в моем доме!
– А разве он не для этого предназначен? Я просто получил здесь то, чего…
– Замолчишь ли ты наконец?! Как вы все омерзительны! Пошел вон, пока меня не начало тошнить прямо при тебе!
Мелания и впрямь начала испытывать приступы рвоты. Сенред понял, что она не шутит, и исчез за дверью. Мелания же подошла к Доркас и наклонилась над ней:
– Вставай и одевайся!
Та виновато смотрела на бывшую хозяйку своими черными глазами. Доркас жила в доме чуть, ли не со дня своего рождения. Но только сейчас Мелания поняла, что совсем не знала свою рабыню.
– Ты не первый раз здесь? – спросила она.
– Да, но что я могла сделать? – тихо сказала Доркас.
– Значит, ты все время спала с ним?
– У меня не было другого выхода, – прошептала Доркас. – Сенред по крайней мере оказался добрым. А могло случиться и куда хуже!
– Хуже? Ты спала с саксом фактически на глазах у всех! И считаешь, что могло быть еще хуже? И даже не подумала, что Бог отвернется от тебя после всего, что ты сделала? Ведь мерзавцы саксы, все без исключения, пришли сюда убивать, грабить и жечь! Для меня ничего более позорного не могло бы быть!
– Да, для тебя – конечно! – ответила Доркас, голос которой, в свою очередь, задрожал от ярости. – Но не забывай, что ты теперь тоже стала рабыней, как бы ни пыталась утверждать обратное. Неужели ты надеешься на пощаду? Или все еще не понимаешь, что саксы стараются во всем находить для себя только удовольствие? Даже в том, чтобы сжечь дотла дом? Просто удивительно, что они все еще тебя не тронули!
– Не тронули меня? – с ужасом повторила Мелания слова Доркас.
Неужели гнусные животные осмелятся ее тронуть?!
– Хотя ты должна понимать, – продолжала рабыня, – что пока они щадят тебя только благодаря заступничеству Вулфреда. Он командует ими и тобой. А потому они не осмеливаются до тебя дотронуться!
– Вулфред мною не командует!
В ответ Доркас лишь выгнула правую бровь. Для нее-то все было ясно. Ведь Вулфред стал хозяином дома. Ему теперь подчиняются все слуги, рабы, бывшая хозяйка, их труд и… И сама жизнь…
Да, Мелания понимала все, но надеялась на недолгое присутствие саксов здесь. Скоро они уйдут отсюда, думала она, скорее всего до конца нынешнего знойного и сухого лета. Как каждый сезон, пройдет и этот. Должен пройти! Господство пришельцев не может длиться годами! Иначе она просто не выдержит! Ведь Вулфред преследует ее повсюду. Днем и ночью… Следит за ней даже во время сна. Он захватил ее дом и превратил его в свой военный лагерь. Присвоил все, что ей было здесь дорого. На всем теперь осталась сакская печать! И даже, возможно, и на ней самой…
– Я… ничего не поняла, – произнесла Мелания вслух. – Я ничего подобного не могла себе представить!.. – Глядя в черные глаза Доркас, она почти была готова начать извиняться, чего никогда и ни перед кем не делала. Выдержав паузу, она строго сказала: – Сделай все возможное, чтобы выжить, Доркас! Я стану молить Бога, чтобы Он не нашел в твоих поступках никакой вины. Ведь единственными виновниками всех постигших нас бед стали саксы!
Не дожидаясь ответа провинившейся рабыни, Мелания круто повернулась и ушла. Ее охватило неудержимое желание действовать и бороться. Надо только найти Вулфреда. Мелания не сомневалась, что он где-то рядом.
Действительно, Вулфред сидел у огня возле входа в гимнастический зал в окружении своих приспешников.
Грязное чудовище! Ничего, сейчас она заставит его защищаться!
Мелания подошла к Вулфреду и бросила на него взгляд, полный негодования и отвращения.
– Мне сказали, что твои люди позволяют себе грязные вольности по отношению к живущим в моем доме женщинам, за которых я несу ответственность, – мрачным тоном произнесла она. – Сказали также, что они якобы пощадили и меня лишь потому, что ты в силу своей глупости возомнил, будто бы имеешь надо мной власть и можешь единолично распоряжаться моей жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65