— А прости! Я-то думала, что это было в подарок от моих любящих родственников, — быстро откликнулась Констанс, и пятна румянца расцветили ее щеки. Она сорвала с себя шаль и бросила ее к ногам Роджера, а потом начала расстегивать пуговицы на рукавах платья. — Я все верну — немедленно. Не хочу, чтобы меня здесь называли воровкой! Скорее голой уйду, чем буду носить это барахло — подавись!
— Констанс! — поспешно вмешался Алекс. — Ну, зачем ты так, Роджер вовсе не это имел в виду!
— И он не имел намерения меня оскорбить? — спросила она сладким голосом. — Верно, это у него уже стало второй натурой.
— Я говорил тебе, дядя, что она вообще неспособна на разумные поступки! — продолжал Роджер прежним прокурорским тоном. — Знает, какие отношения у нас с Мак-Кином, а сама! А ты! — Он ткнул пальцем в сторону Мэгги, которая потихоньку отступала к двери, чтобы исчезнуть и не быть невольным свидетелем семейной ссоры.
— Я, сэр? — пискнула Мэгги.
— Ты уволена! — гаркнул Роджер. — Ты ей помогала! Теперь вот и получай — будешь знать, кому надо служить.
Веснушчатое личико Мэгги жалобно сморщилось.
— Но, сэр…
— Вон! Собирай вещички и сматывайся!
Мэгги разразилась слезами, закрыла лицо фартуком и выбежала из комнаты. Констанс ринулась, было за ней, а потом, передумав, повернулась к деду и яростно завопила:
— Это же несправедливо! Она делала то, что я ей говорила. Какой смысл отыгрываться на Мэгги, если ты недоволен мной?
— Недоволен! — Роджер воздел глаза вверх, как бы призывая небо на помощь. — Ах ты, предательница! Из-за твоих глупостей все наши планы рухнут! Ты никогда больше не увидишь Мак-Кина и никогда не появишься возле его верфи, ясно?
Констанс вздернула подбородок; приказывать ей — это лучший способ добиться противоположного.
— Я буду делать, что захочу, кузен!
— Ты…
— Ну, хватит, Роджер! — Мощный голос Алекса заставил того, поперхнувшись, замолчать. Взяв Констанс за руку, он усадил ее на кресло и умиротворяющим голосом произнес:
— Констанс, пожалуйста! Это слишком для моего старого сердца! Я не могу видеть, как вы, мои дети, ссоритесь!
— Извини, Алекс! — отозвалась она отнюдь не смиренно.
— Пойми, как только нам доложили об этих твоих поездках в Южный Бостон, это нас, конечно, обеспокоило…
— Так, значит, вы наняли шпионов следить за мной? — В ее голосе было искреннее негодование, но в глубине души она вздрогнула от ужаса.
Все как в Лахайне — там они следили за придурковатой Лили, девочкой, чьи фантазии осуждались как лживые выдумки, за что дядя Сайрус ее всегда сурово наказывал. Дикарка, наглая мятежница! Взрослые на плантации и в миссионерской школе глядели на нее с подозрением и суеверным страхом — такая она была странная и непредсказуемая. На нее сваливали вину за проступки и шалости, совершенные другими детьми, а это вызывало приступы ярости с ее стороны, и она действительно выкидывала всякие штучки, и все шло по замкнутому кругу. Все время — под надзором, под угрозой наказания. Выходит, и здесь то же самое?
— Ну что я сделала такого плохого? Я просто написала картину с изображением красивого корабля.
Рождер издал вздох отчаяния, запустив пальцы в свои тщательно причесанные волосики, обнажив ранние залысины.
— Мы не можем позволить себе возбудить подозрения Мак-Кина после всех тех усилий, которые я предпринял, чтобы убедить сенатора, не говоря уже о…
— Роджер! — В голосе Алекса было предупреждение.
— Но, дядя, мы должны действовать немедленно, неужели ты не понимаешь?
— О чем это вы? — спросила Констанс. — Вы что-то планируете, да? Опять эта война? Не хватит ли жертв?
— Это бизнес, девочка! — Алекс похлопал по ее руке. — Ты не поймешь, но было бы, правда, лучше, если бы ты какое-то время держалась подальше от верфи Мак-Кина.
Она встала, отбросила его руку.
— Не ответив на мой вопрос, ты уже много сказал.
— Да ведь мы пришли сюда, потому что беспокоимся за тебя! — мягко сказал Алекс. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности, чтобы тебе не о чем было беспокоиться, и поэтому… поэтому я внес изменение в свое завещание. Теперь ты моя законная наследница, ты и Роджер!
Констанс ахнула, Роджер обалдело замолчал, кровь отхлынула от лица, он побледнел как полотно.
— Зачем это? — почти простонала Констанс. — Нет, Алекс, не делай этого!
— Ты что, недовольна? — обиженно отозвался ее дед. — Я просто хотел избавить тебя от всяких формальностей с наследством и обеспечить тебе будущее.
— Ты так ничего и не понял! — сказала она в отчаянии. — Я приехала сюда только затем, чтобы забрать половину вознаграждения, и все. Больше ничего не хочу, да и не заслуживаю… Роджер все это время был вашей опорой, вашей правой рукой. Я не хочу лишать его того, что он заслужил своей верностью и рвением. Не надо восстанавливать нас друг против друга! Мы не соперники!
Карие глаза Алекса заблестели.
— Слышишь, Роджер? Какая она самоотверженная, бескорыстная — прелесть! Вот за это я ее и люблю!
— Да уж, конечно, она знает, как тебя влюбить в себя, дядюшка! — Взгляд Роджера — полный враждебности — досказал то, что он не выразил словами.
— Извини, кузен! Мне даже и в голову это не приходило!
— Я только сегодня дал поручение юристам все это оформить — объяснил Алекс. Он улыбался как сытый лев. — Я и еще кое-что придумал, что вам обоим наверняка понравится.
— Нет, нет! — Она отшатнулась, — трудно сказать, что ее пугало больше — злобная ярость на лице Роджера или парализующее ее волю обожание в лице Алекса. Она схватила забытый всеми холст с «Одиссеем» и загородилась им как щитом. — Мне это не нужно!
— Это для твоего же блага, девочка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103