Ты устроила дикий спектакль, дядя Алекс себе места не находит теперь от всего этого унижения. Ну, может, это и к лучшему — прислушается, наконец, к голосу разума…
— Значит, ты не одобряешь моего поведения?
— Ты просто авантюристка, и в тебе нет ни капли искренности, Констанс! — тявкнул он, направляясь к столу с закусками. — Вот ты кто!
Она вызывающе вздернула подбородок:
— Алекс, по-моему, не разделяет твоего мнения.
— Зато я все знаю! Почему ты не помнишь дня рождения Джеймса? И на каком корабле он плыл?
— Я же была ребенком, когда он умер, — холодно ответила Констанс. — Возможно, мне говорили, но дети не запоминают такие вещи.
— Не думай, что я не понимаю, куда ты метишь! — мрачно предупредил он ее. В глазах Роджера появился какой-то хищный блеск, поразивший Констанс: наверное, она зря отнеслась к Роджеру как к придворному шуту Алекса. Он может быть опасен.
— Ну и куда же? — спросила она.
— Ты хочешь втереться в доверие Алексу и использовать свое влияние против меня.
Эта идея так поразила ее, что она неожиданно остановилась. Перед ними был большой чан с пуншем.
— Роджер, это неправда!
— Последние пять лет я был фактическим главой «Латэм и К0». Пыхтел, потел и лизал задницу старику с утра до вечера. — Лицо Роджера стало как каменная маска. — Компания по праву моя. Я не потерплю какого-нибудь вмешательства с твоей стороны, понятно это тебе?
— Ты что мне угрожаешь, кузенчик? — Она сделала шаг в его сторону; сама мягкость ее вопроса должна была стать предупреждением ему, но он никак не прореагировал.
— Чем раньше ты отправишься в Париж, тем лучше, я думаю, после сегодняшнего дядя не будет возражать.
Констанс слегка опустила ресницы, приняв сонный вид львицы, приготовившейся к прыжку. Мягко улыбаясь, она сделала еще шаг, и Роджеру пришлось отступить назад.
— Вообще-то дедушка настаивает, чтобы я продлила свое пребывание здесь. После того, как меня так тепло здесь сегодня приняли, я просто не знаю, как я смогу вынести разлуку…
Кровь бросилась Роджеру в лицо.
— Ты, маленькая…
Она с силой наступила каблучком ему на ногу. От неожиданности Роджер вскрикнул, дернулся, потерял равновесие и… плюхнулся прямо в чан с пуншем. Стоявших неподалеку матрон окатило с ног до головы как приливной волной, и Роджер забарахтался посредине как гигантская макрель. Раздались возмущенные вопли, громкие соболезнования Роджеру — и, увы! — раскаты смеха. Констанс испуганно поднесла руку ко рту и отвернулась от сцены катастрофы, а также от осуждающих взглядов — вот и еще одно преступление на ее совести! Роджер что-то квохтал и обирался как курица у забора, стараясь сохранить какое-то достоинство. А Констанс поймала взгляд Лока Мак-Кина, стоявшего по другую сторону стола. Он широко улыбался.
Лихорадочно сглотнув, она сделала то единственное, что сделала бы при данных обстоятельствах любая разумная девушка. Она опрометью бросилась вон из зала.
4
Холодный ветер, продувавший насквозь Тремонт-стрит, не мог охладить горящих щек Констанс. Слава Богу, было темно, и никто не видел ее позора. Она выбежала из зала, даже не накинув пальто, и теперь от влажного февральского холода на ее голых руках и плечах выступили пупырышки гусиной кожи. Не очень-то умно было с ее стороны рассчитывать, что она не замерзнет, пока доберется до дома Алекса на Бикон-стрит. Хотя она вряд ли была способна тогда что-то толком соображать. Вот за это она и расплачивается. Впрочем, физические муки были ничто в сравнении с душевными.
— Вот дуреха! И зачем только тебе это понадобилось? — ругала она себя.
Констанс перебежала улицу, увертываясь от проезжавших экипажей. Стук лошадиных копыт молотом отдавался в голове. Вот она пронеслась мимо надгробий Центрального кладбища, вот углубилась в темень заснеженного парка.
— Дуреха! Дуреха!
Ее атласная юбка стала вся грязная, туфли насквозь промокли, она уже вся дрожала от холода. Морозный воздух обжигал легкие, кровь стучала в висках. Вдруг она скорее почувствовала, чем услышала явственный шум шагов.
Погоня! Повинуясь голосу инстинкта, а не рассудка, она нырнула под полог сухих, обледеневших ветвей и замерла как преследуемая охотником лань.
Отряхнув юбку от снега, она огляделась. Кое-где снега не было, виднелась лишь голая земля с безжизненной, сухой травой.
Шаги приближались, и рос ее страх, превращаясь уже в панический ужас. Она рванулась с места, перепрыгнула низенький барьерчик и ринулась по снежному склону по направлению к какому-то плоскому, открытому участку парка. Кто-то схватил ее сзади, и она громко вскрикнула.
— Стой, дуреха! — сильная рука рванула ее назад. — Туда нельзя!
— Пусти! — отчаянно царапаясь, она пыталась вырваться.
— Констанс! Да это же я! — Лок прижал ее к себе, тяжело дыша. — Ты что не понимаешь?.. Ну, посмотри же!
Он схватил какую-то палку и кинул ее вниз. Раздался треск, затем всплеск, и палка исчезла под тонким слоем льда.
— Это пруд, — сказал он ей прямо в ухо. — Ты же могла утонуть!
Констанс теперь увидела воду и живо представила себе, как она оказалась бы там, под этой темной поверхностью, под этой твердью, не в силах выбраться наружу, и серебряные пузырьки как пустые молитвы — это было бы последнее в ее жизни. Образ был такой яркий, такой жуткий, что она пошатнулась, колени ее подогнулись и, прежде чем Лок успел ее подхватить, она мягко спустилась на сугроб.
— Констанс! — Лок опустился на колени рядом с ней, потрогал ее — нет ли где крови? Нет, ничего, только вся холодная как лед. Выругавшись про себя, он снял с себя пальто и закутал ее в него, прижав к себе, чтобы побыстрее согреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103